Любовный контракт - Александра Джонс Страница 64

Оливия немного подумала и спросила напрямик:

— Ты спал с Фэй Ратленд?

— Нет.

— Ты спал с Винни?

— Нет! С чего ты взяла? У нас с Винни всегда были абсолютно асексуальные отношения. Мы друзья — деловые друзья, — так что же страшного в дружеском поцелуе в щечку? Право же, ты не должна так ревновать! У нее своя жизнь, на этот раз там серьезный мужчина.

— В самом деле?

— Я думал, ты в курсе дела.

— Обычно я узнаю последней.

— Это Эштон Доур Кливер.

— О!..

— Теперь ты сожалеешь, что проклинала меня в отрыве от контекста?

— Нет. А как насчет Кристины?

— Что насчет Кристины?

— Вы с ней встречаетесь? Все эти твои визиты в Торонто…

— Не верится, что слышу от тебя такое, Оливия.

— Мне надо быть уверенной насчет нас, Стюарт, нас с тобой! Скажи, между нами что-то не так, в самом деле что-то не так? — в отчаянии спросила она.

— Между нами в самом деле кое-что стоит, — ответил он, балансируя на краю пропасти между ними. — Прежде всего твоя неспособность доверять мне. Меня тошнит от того, что ты всегда думаешь обо мне самое худшее, как мой отец!

Оливия глотнула вина и подвинула ему свой бокал через стол, а он снова наполнил его. Петух в винном соусе печально остывал на тарелках.

— Если не Фэй и не Винни причина твоего исчезновения, скажи мне — кто! Ты обязан это сделать!

— Моя мать. — Он передал ей наполненный бокал.

Оливия уставилась на него.

— Твоя… твоя мать?

— Никто точно не знает, зачем нам с отцом потребовалось лететь в Торонто. Я собирался сообщить тебе, когда вернусь домой. Я должен был лететь в Лондон, как вдруг все изменилось. Пирс почувствовала себя плохо ранним утром в четверг, но как будто не очень серьезно. Она гостила в Торонто у сестры, моей тети Клайды, которую ты должна помнить по свадьбе. Мы с отцом надеялись, что тетушка позаботится о маме. После обеда в отеле «Плаза» вечером в четверг, накануне моего предполагаемого отлета в Англию, отец уехал домой, а я пошел спать, ожидая, что рано утром меня разбудит портье. Но меня разбудил отец и сообщил, что у мамы кровоизлияние в мозг, инсульт, и ее срочно увезли в больницу. Мы с отцом немедленно вылетели на его частном самолете из Ла-Гуардии. Вот где я был все это время — сидел вместе с отцом у ее изголовья, надеясь, что мама выживет.

— О Боже мой… прости, Стюарт! — Оливия смотрела на мужа широко открытыми глазами, полными вины и сочувствия. Она понятия не имела, как исправить положение.

— Вот почему ты не могла разыскать меня через офис. Мы с отцом не успели сделать ничего, кроме как мчаться к ней возможно быстрее.

— А… а как она?.. — Слова застревали у нее в горле.

— Ей стало немного лучше. Как только я узнал, что прямая угроза жизни миновала, так тут же вернулся домой — к тебе!

— О Стюарт, Стюарт! — Она отодвинула стул, чтобы подойти к нему, утешить его, исправить то, что наговорила сгоряча, но он отстранил ее протянутые руки.

— Сядь, Оливия. Я еще не кончил. И не хочу, чтобы ты меня сейчас обнимала, мне это не нужно.

Боже мой! Что за уничтожающая выволочка!

— Почему, ну почему ты мне не дал знать, что происходит, Стюарт? Почему не позвонил из больницы или откуда-нибудь еще? Почему не попросил тетю позвонить мне, если ни ты, ни отец не могли? Почему мне никто ничего не сказал?

— Не знаю, Оливия. Секретарше было оставлено распоряжение: позвонить тебе и сказать, что мы с отцом улетели в Торонто и потому я задерживаюсь. Она должна была передать. Сам я не мог тебе позвонить — отца нельзя было оставить ни на секунду, он был совершенно убит. Он вообще просто помешан на семейных делах, а тут такое!.. В торонтском офисе корпорации никто ничего не знал, мы из аэропорта отправились прямо в больницу. Я считал, что сообщение о моем вылете в Торонто как-то дойдет до тебя, и ты подумаешь, что отправиться туда меня заставили дела компании. Надеялся объяснить тебе все при встрече. Теперь-то я понимаю, что был не прав, не позвонив из больницы, но тогда я думал только о том, что мать при смерти. Мне очень жаль, но я был в шоке, так же как и отец. Я должен был поддержать его в трудный час. Но обещаю тебе, что кому-то голову оторву за то, что тебе не дали знать, где я.

— Не вини миссис Стейнбеккер или кого-то еще, Стюарт, — сказала она мягко, видя, что он все еще удручен состоянием здоровья матери. — Мне тоже очень жаль, что я так отвратительно разоралась. Давай отнесем это за счет стресса и серии злосчастных ошибок в передаче сообщений, допущенных замотавшимися служащими. Искренне прошу прощения за то, что не доверяла тебе.

Он глубоко вздохнул и осушил бокал.

— Прежде чем ты продолжишь, Оливия, я должен тебе еще кое-что сказать, и сейчас — самое подходящее время.

Она тоже глубоко вздохнула: вот сейчас он скажет, что разводится с ней, раз она ему не доверяет…

— К сожалению, злосчастные ошибки не ограничиваются сбоями в передаче информации. Должен признаться, что сам наделал их немало. Я понес огромные потери, в основном из-за краха компании «Минералы Перу», и буду полностью уничтожен в финансовом отношении, если не смогу возместить некоторые убытки хотя бы частично. Вот почему я не побыл еще пару дней с отцом и матерью, а поторопился в Лондон. Надо было предупредить тебя и опередить моих кредиторов, прежде чем они нанесут нам последний удар. Надеюсь, завтра, после встречи с ними, мы сможем вместе вылететь в Торонто.

Сначала она не совсем поняла его.

— Что ты имеешь в виду под словом «уничтожен»? Что за последний удар, о чем ты говоришь?

— У нас больше ничего нет. Этот дом, автомобили, квартира в Докланде и доход от ее сдачи, весь наш образ жизни — все сгорело вместе с моими вложениями в эту проклятую компанию, акции которой накануне рухнули. Теперь она ликвидируется. Мы… мы по уши в долгах. Более того… — Похоже, слова застревали у него в горле, как недавно — у нее. — Более того, я не могу гарантировать дальнейшую финансовую поддержку «Лэмпхауза».

Прошло некоторое время, пока до нее дошел смысл его слов. Потрясенная, она еле смогла выговорить:

— Так ты заложил «Лэмпхауз», чтобы поддержать свои падающие акции, и не сказал мне ни слова?!

— Прости, Оливия. Я честно рассчитывал, что смогу возместить убытки, а южноамериканская компания рано или поздно выплывет. Мне очень жаль…

Она отодвинула нетронутый бокал и пошла в спальню, оставив его задувать свечи.

Можно прожить с человеком тысячу лет, так и не узнав его. Ей было больно и унизительно от мысли, что он не счел ее достойной откровенности…

Чуть позже Стюарт вошел в спальню, чтобы взять свои вещи из шкафа и комода. Оливия понимала, что сейчас его больше тянет к бутылке, чем к ней. Это был уже не тот крепкий, разумный мужчина, за которого она выходила замуж.