Семена прошлого - Вирджиния Клео Эндрюс Страница 64

Не один лишь Барт бросил на нее красноречивый неодобрительный взгляд, но Синди полностью игнорировала все эти взгляды.

— Я танцевать хочу, я танцевать хочу, — пропела она. Она решительно не желала подчинять свое настроение каким бы то ни было взглядам. Синди кружилась по комнате с воображаемым партнером.

— Я танцевать могу всю ночь…

И Крис, и Джори не могли не поддаться ее очарованию. Крис улыбнулся и проговорил:

— На балу должно быть по меньшей мере двадцать молодых людей. Постарайся только сдерживать себя. Ну, а теперь, раз Джори так устал, давайте разойдемся по спальням. Завтра предстоит нелегкий день.

Все согласились. Внезапно Синди упала в кресло и сделалась такой же мрачной, как и Мелоди. На глазах ее заблестели слезы:

— Я бы хотела, чтобы Лэнс был здесь завтра. Я предпочитаю его всем другим.

Барт бросил на нее бешеный взгляд:

— Именно этот молодой человек никогда больше не переступит порог этого дома. — Затем Барт обратился ко мне. — Не надо, чтобы Мелоди присутствовала на вечере. — И уже со злостью он добавил: — По крайней мере, пока она выглядит так плохо и настолько больна. Пусть сидит и дуется на весь мир в своей комнате, а мы завтра утром поздравим друг друга и одарим подарками. Я думаю, насчет того, чтобы поспать днем — это хорошая идея; мы должны выглядеть свежо и счастливо на моем вечере.

Джори демонстративно уехал, справившись с подъемником сам. Мы сидели, не желая расходиться. Барт поставил на стереопроигрыватель рождественские песнопения, и я слушала и думала о новых заносчивых, брезгливых привычках Барта.

Когда он был мальчишкой, он был не просто грязнуля, он был просто поросенок. Теперь же он несколько раз на дню принимал душ, содержал себя почти в непорочной Чистоте. Он не успокаивался, пока не проверит на ночь, заперты ли двери, закрыты ли все ставни, не испачкал ли недавно взятый в дом котенок по прозвищу Тревор ковер и тому подобное. А Тревор действительно несколько раз портил ковры, но Барт не настаивал на том, чтобы изгнать котенка, и он остался в доме.

Даже сейчас, готовясь уйти, Барт взбил подлокотные подушки, расправил морщины на пушистом покрывале софы, собрал разбросанные журналы и уложил их аккуратными стопками. Он делал все, что забывала делать прислуга. Утром, проснувшись, он сразу поднимал на ноги Тревора и вменял ему в обязанность проверить добросовестность горничных — иначе он грозил оставить прислугу без дополнительной оплаты.

Ничего удивительного после этого, что прислуга от нас уходила. Верным и неизменным оставался один Тревор. Он прощал надменность и грубость Барта, но глядел на него с сожалением, о чем Барт, впрочем, не знал.

Все это припомнилось мне, когда я наблюдала, с каким энтузиазмом говорит Барт о предстоящем бале. Я взглянула за окно и увидела, что снег продолжает идти. Выпало уже более полуметра снежного покрова.

— Барт… — осторожно начала я. — Завтра все дороги будут подо льдом, а возможно завалены снегом. Многие из гостей не смогут добраться на традиционный бал в Фоксворте.

— Ерунда! — отозвался Барт. — Я найму вертолет, если они сообщат о местонахождении.

Я вздохнула, но заметила странно злобный взгляд Джоэла, который тут же вышел из зала.

— Мама права, Барт, — мягко проговорил Крис, — поэтому приготовься к этому и не сильно разочаровывайся, если прибудут всего несколько гостей.

Барт будто и не слышал. Он пожелал мне спокойной ночи и пошел к себе. Вскоре разошлись и мы с Крисом и Синди.

Пока Крис зашел к Джори, чтобы сказать ему несколько слов, я ждала Синди из ванны. Она вышла из ванны в коротеньком неглиже, свежая и сияющая.

— Мама, не читай мне снова нотаций. Я больше просто не вынесу. Когда я впервые приехала в этот дом, мне показалось, что это — сказка. Теперь мне кажется, что это мрачная крепость, где мы все — узники. Как только кончится бал, так я уеду — и ко всем чертям этого Барта!

Я очень люблю вас с папой и Джори, но Мелоди стала очень неприятной, а Барт вовсе непереносим. Он не изменится. Он будет вечно ненавидеть меня, а я устала пытаться быть вежливой к нему.

И Синди легла в кровать, проскользнув между одеялом и простыней, и повернулась ко мне спиной.

— Спокойной ночи, мама. Пожалуйста, выключи, уходя, свет. Не проси меня вести себя прилично завтра на балу, поскольку я там буду изображать эталон леди. Разбуди меня за три часа до начала бала.

— Другими словами, ты не желаешь завтра утром отпраздновать с нами Рождество?

— Ах, — безразличным тоном проговорила Синди, — встать и отыскать свои подарки я всегда успею… не думаю, что я буду последней, кто придет к дереву за подарками… посмотрю, как запоздавшие развертывают подарки и порадуюсь вместе с ними. Мне надо выспаться, чтобы быть королевой бала.

— Я люблю тебя, Синди, — проговорила я, выключая свет, а затем нагнулась, чтобы поцеловать ее в теплую нежную шею.

Она мгновенно повернулась, и ее тонкие юные руки обернулись вокруг моей шеи. Она зарыдала:

— Мама, мама, ты — самый лучший человек! Я обещаю тебе, что буду хорошей. Я стану теперь парням только позволять держать меня за руку… Но позволь мне улететь в Нью-Йорк, чтобы попасть на бал, который устраивает на Новый год один мой хороший знакомый.

Я молча кивнула:

— Хорошо, если ты хочешь провести Новый год в доме твоего знакомого, пусть будет так; но постарайся насколько это возможно не злить завтра Барта. Ты же знаешь, насколько трудно ему было преодолеть в себе все эти назойливые идеи, одолевавшие его в юности. Помоги ему, Синди. Дай ему почувствовать, что у него есть любящая семья, и он дорог всем.

— Я постараюсь, мама. Я обещаю тебе, что постараюсь.

Я закрыла за собой дверь ее спальни и пошла пожелать доброй ночи Джори.

Джори был необычайно спокоен.

— Все будет хорошо, мой милый. Как только появится ребенок, Мелоди вновь будет с тобой.

— Будет ли? — горько переспросил он. — Я сомневаюсь. Тогда ее мысли и время будет занимать ребенок. Я буду ей еще менее нужен, чем теперь.

Получасом позже я была в объятиях Криса, и с готовностью отдалась единственной любви в своей жизни, которая длилась достаточно долго для того, чтобы я почувствовала твердую почву под ногами и бесконечное счастье… счастье несмотря на все разрушения судьбы, на все потери.

Призрачный утренний свет проник в мою комнату, разбудив меня еще до того, как раздался звук будильника. Я быстро вскочила и взглянула в окно. Снег перестал падать. Спасибо Господу, Барт будет доволен. Я поспешила обратно к Крису поцеловать его и поздравить.

— С Рождеством, милый доктор Кристофер Шеффилд, — прошептала я ему на ухо.

— Я бы предпочел, чтобы меня называли просто «милый», — пробормотал он, заспанно оглядываясь.