По воле судьбы - Стефани Блейк Страница 64

– То же, что и ты, кузен. Хочу вступить в битву с самой Пеле, как сделала когда-то принцесса Капиолани.

Дэвид усмехнулся:

– Боюсь, что пригоршня ягод и молитва не смогут на этот раз остановить старушку.

Улыбка сползла с его лица, когда он увидел, что Люк разговаривает с Андрией. Девушка повернулась к нему:

– Дэвид, я хочу представить тебе Люка Каллагана.

Люк уже открыл рот, чтобы поправить ее, но передумал. Тайна его теперь раскрыта, так что какая разница.

– Значит, вы и есть Люк Каллаган? – мягко сказал Дэвид.

Люк протянул ему руку:

– Рад знакомству. Я много слышал о вас.

– А я о вас. – Дэвид покачал головой. – Не обижайтесь, но я не могу ответить на ваше рукопожатие. Обе руки заняты.

– Какие пустяки!

– Друзья, давайте закончим обмен любезностями, – вмешался Киано. – Мы же не на званом вечере. С минуты на минуту на остров может обрушиться страшное бедствие.

– Киано, тогда оставайся и помоги здесь, – сказал Люк, вскакивая в седло. – А я поеду к отцу. Увидимся позже.

– Смотри, чтобы не оказалось совсем поздно! – крикнула ему вслед Андрия. – Уговори Калеба вернуться, пока это еще можно сделать. Нам надо уходить к океану, и чем раньше, тем лучше.

Не доезжая ярдов сто до стены, Люк спешился и привязал лошадь к дереву. Коренастая фигура отца четко выделялась на фоне потемневшего неба. Калеб казался таким же твердым, как и камень, на котором он стоял. Впереди возвышался пышущий огнем купол Мауна-Лоа. Он казался плодом безумного воображения или болезненной фантазии. Казалось, что это – живое, огнедышащее существо, сотрясающееся в конвульсиях и готовое к самосожжению. Оглушительные раскаты грома сотрясали воздух, а над вершиной то и дело прочерчивали небо огромные молнии.

Люк решительно зашагал к стене. Он не прошел и половины пути, как Калеб обернулся, будто почувствовал.

На лице его появилось изумленное выражение. Он протер глаза, сморгнул и потряс головой.

– Это, должно быть, сон, – пробормотал он.

– Это отнюдь не сон, отец. Это я, Люк. Воскрес из мертвых. – Он хитро прищурился: – Ты же думал, что меня нет в живых, верно?

Калеб ответил таким же хитрым прищуром:

– Сынок, по-настоящему я никогда не верил в твою смерть.

– Но ты же не ждал, что я окажусь здесь, на Гавайях?

Калеб начал было возражать, но потом пожал плечами:

– Я никогда… Да какого черта! Земля молвой полнится. Острова-то – всего ничего.

– А откуда молва пришла? От Джона Йе? Или от Киано?

– Я же говорил… хотя нет, об этом ты можешь тоже узнать. О том, что ты жив и выращиваешь ананасы на Ланаи, рассказал Андрии сам король Камехамеха.

– Отчего же ты не стал меня разыскивать?

– Отчего же ты не стал разыскивать нас? – с каменным лицом ответил вопросом Калеб.

Люк презрительно скривил рот:

– Мне была невыносима мысль, что моя Андрия стала твоей женой!

– Какой же ты болван! Мне пришлось записать ее моей женой, чтобы девушка смогла попасть на Гавайи! Я люблю Андрию, это чистая правда. Но только как дочь, и не более того!

Люк примирительно выставил перед собой ладони:

– Теперь это уже не важно. Пришло и ушло. Я женился на замечательной женщине.

– Чтобы досадить Андрии?

– Нет, я люблю Лейлани.

– Не так, как ты любишь Андрию и как она любит тебя. Ты причинил ей много горя, мальчик.

– Я давно уже не мальчик, отец.

– Я знаю. Извини, Люк, – не стал спорить Калеб, – вообще-то мы оба хороши: стоим, заговариваем друг другу зубы, а мир в любую секунду может провалиться в преисподнюю.

Как бы в подтверждение его слов земля снова содрогнулась. На этот раз толчки были такие сильные, что они оба едва удержались на ногах.

– Началось! – воскликнул Калеб и упал на колени, чтобы подземные удары не сбили его с ног.

Потеряв дар речи, отец и сын смотрели на беснующуюся Мауна-Лоа. Внезапно в горе открылась гигантская огненная трещина. Последовал взрыв такой силы, что старший Каллаган слетел со стены на землю. К счастью, упал он на кучу листьев и не расшибся. Застыв от ужаса, Люк и Калеб смотрели, как из зияющей раны вылетают громадные огненные шары и струи черного дыма. Сияние стало нестерпимо ярким, и река лавы – кровь богини, по местному поверью, – с ревом устремилась вниз по склону, сразу разлившись не меньше чем на милю в ширину. Текла она со скоростью океанской приливной волны, но спустившись ниже, немного замедлилась.

На своем пути лава испепеляла все: плантации сахарного тростника и кофе, коровники, дома. Маленькие деревеньки сначала возносились на гребень огненной волны, чтобы в следующий миг исчезнуть в вырвавшемся на свободу подземном огне.

Калеб и Люк с трудом поднялись на ноги.

– Надо скорее уходить отсюда! – крикнул Люк. – Лава катится прямо на нас!

– Ни за что! – упрямо огрызнулся его отец. – Моя стена задержит ее.

– Ты рехнулся! – заорал Люк, стараясь перекричать оглушительный треск и рев несущего смерть огненного потока. – Пошли, будь же благоразумен!

Он взял отца за руку и потянул его по направлению к дому. Калеб злобно вырвал руку.

– Я не нуждаюсь в непрошеных советчиках!

– Ты всегда был упрям, как баран, и, вижу, за эти годы ничуть не изменился!

– Не смей так разговаривать с отцом, ты, наглое ничтожество! – взревел Калеб и в ярости бросился на Люка, метя пудовым кулаком ему в голову.

Люк уклонился от удара и в ответ изо всей силы саданул Калеба в живот. Ему показалось, что он разбил руку о железную стену, но отец взвыл и отшатнулся назад.

Однако тут же пришел в себя и на этот раз не промахнулся. Удар в левое плечо едва не отправил Люка на землю, и он даже присел от нестерпимой боли. Устояв на ногах, он начал кружить вокруг своего противника, не подпуская его достаточно близко и увертываясь от отцовских наскоков. Калеб несся вперед, как взбесившийся бык. Левая рука Люка без устали прохаживалась по лицу Калеба, и вскоре у того из разбитого носа потекла кровь. Левый глаз начал заплывать огромным кровоподтеком. Дыхание со свистом вырывалось из его легких.

– Негодяй! – прохрипел он. – Могу сказать только одно – с тех пор, как мы последний раз виделись, ты стал мужчиной.

Люку показалось, что в голосе отца прозвучала неподдельная гордость. Он подавил довольную улыбку и пропустил удар в голову. Ноги у него подогнулись, и все поплыло перед глазами. Он тяжело опустился на землю.