Вслед за луной - Линда Кук Страница 64

Они провожали взглядом длинный караван из телег, когда тот отбыл обратно в Гандейл, с привязанными к задкам телег лошадьми, которым предстояло провести зиму в конюшне усадьбы, где их ждали удобные стойла и полные кормушки овса на зиму. На всем огромном заснеженном поле, окружавшем приземистый домик Джоанны, не осталось ни единого живого существа, кроме нее и Паэна. Они стояли перед дверью, наслаждаясь последним скудным теплом клонившегося к закату солнца.

Это был самый счастливый день в его жизни. Лицо Джоанны порозовело от счастья, а ее глаза радостно поблескивали в слабом свете солнца. Если и впрямь среди этих вересковых пустошей, куда еще не успела добраться новая вера, жила богиня весны, то Джоанна была ее служительницей, в крепком стройном теле которой заключались вся сила и волшебство, о которых пели в своих балладах древние.

Она улыбнулась Паэну и погрузила руки в мягкий сугроб, нанесенный ветром возле каменной стены их жилища. Джоанна расстелила на земле плащ, чтобы набрать в него побольше снега, и затем ринулась к яме с горящим углем, чтобы высыпать свою холодную ношу в чан, стоящий рядом с очагом. Схватив на ходу ведро, она погрузила его в тот же сугроб и, наполнив снегом, снова направилась к чану. Паэн взял ведро из рук Джоанны.

— Неужели вам известно какое-нибудь колдовское заклинание, превращающее талую воду в эль? Джоанна рассмеялась и взяла второе ведро.

— Зачем нам эль, когда еще до захода солнца у нас будет полный чан горячей воды, сдобренной сухими лепестками роз из запасов Хадвин?

— Вы можете простудиться…

— Нет, поскольку у меня есть теплый матрас и одеяла из Гандейла…

Паэн забрал у нее ведро.

— Я сам наполню чан, а вы тем временем достаньте одеяла.

Джоанна покачала головой. Теперь, когда все страхи остались позади, ее вдруг охватила робость, и близость Паэна вызывала в ней невольную дрожь.

— Они отдали нам свой топор, — удивилась она. — Не могли бы вы нарубить побольше дров из тех бревен, что мы привезли из рощи?

Ветер со свистом пронесся под низкими балками, и тяжелые мешки с зерном медленно закачались в полумраке.

— Сначала я вскрою бочку, — отозвался Паэн, — и налью нам вина. Затем займусь дровами.

— Я пока согрею воду…

— Как только я покончу с делами, — продолжал Паэн, — я поднимусь наверх, к Клыкам Ведьмы, и окроплю ваших древних богов вином, чтобы отблагодарить их за помощь. А вернувшись, залезу в этот чан, смою с себя всю грязь и лягу рядом с вами. Если вы заснете, я не стану вас будить, Джоанна.

Она принялась сосредоточенно осматривать мешочки с сухими травами, привезенные из Гандейла.

— Я вовсе не собиралась вас прогонять.

— А я не собирался просить ни о чем, кроме теплой постели. Джоанна улыбнулась и подняла на него глаза.

— Думаю, еще до того, как мы с вами поднялись на борт корабля, наши отношения зашли гораздо дальше желаний и просьб. Путешествие было долгим, и, надо полагать, мы уже не те люди, какими были, когда впервые встретились в Бретани.

Паэн кивнул, однако не сделал даже движения, чтобы дотронуться до нее.

— Вы не жалеете о том, что отдали свое сердце чужаку?

— Не больше, чем вы жалеете о том, что последовали за совершенно чужой вам женщиной и поселились в доме таком низком, что ваша голова задевает потолочные балки. — Она подошла к нему и погладила маленькой холодной ладонью его щеку. — К весне, Паэн, мы уже не будем чужими друг другу и вы успеете узнать все мои секреты.

Он коснулся ее губ мягким, нежным поцелуем, но она отстранилась от него и заговорила снова:

— А я буду знать все ваши секреты — все до единого, вплоть до имени последней сарацинской пленницы, которая научила вас тем приемам, от которых у меня захватывает дух. Все ваши секреты, Паэн. Думаю, целой зимы нам на это хватит.

* * *

Секреты. Секреты в конце концов могли привести его к гибели.

Он облегчил бы свою душу, если бы поведал Джоанне Мерко последний и единственный из секретов, имевших для него значение, — а именно, что это он убил ее мужа и оставил его холодное окровавленное тело лежать на полу Нантского притона.

Зная природную жестокость Ольтера Мальби, Джоанна наверняка поймет, что у Паэна не оставалось иного выбора. Зная алчность Ольтера Мальби, Джоанна не усомнится в том, что норманнский дворянчик отправился в Нант отнюдь не для того, чтобы принять предложенную Паэном крупную сумму золотом в обмен на земли Рошмарена. Зная беспощадность Ольтера Мальби, Джоанна охотно поверит в то, что с того момента, как он выехал из ворот замка в сопровождении вооруженной до зубов охраны, он уже знал, что Паэн и все прочие, кто прибудет вместе с ним к месту встречи, должны умереть, а его золото перекочует в кошелек Мальби, как только тело Паэна окажется на дне Луары.

У него были все основания полагать, что Ольтер Мальби погиб, имея на совести грех куда более тяжкий, чем предательство. Из рассказа Джоанны он сделал вывод, что именно Мальби подстроил смерть молодого Гаральда Мерко во дворе замка Рошмарен. Ни один рыцарь, сколь бы неопытным и беспечным он ни был, не позволит неопытному юнцу упражняться иначе, как только с тупым оружием, и уж тем более не вложит заостренный меч в руку того, кому поручено было его обучать. Он догадался об этом еще несколько дней назад, в маленькой рощице на берегу Эска, когда показал Джоанне мечи разбойников, презрительно заметив, что ими нельзя зарезать даже цыпленка. Судя по тому, что он узнал, брат Джоанны скончался от ран, полученных во время тренировки на третий день после его прибытия в Рошмарен. На третий день…

Это не было несчастным случаем. Это было преднамеренное убийство — ведь после смерти молодого Мерко Джоанне и ее мужу достались бы все корабли и все состояние ее дяди Хьюго. Вскоре после того, как его люди хладнокровно прикончили младшего брата Джоанны, Ольтер Мальби оседлал коня и отправился в Нант, чтобы забрать у Паэна заработанное с таким трудом золото, а затем убить и его тоже.

Паэн громко выругался. Сколь бы недостойно юный сир Мальби ни прожил свою жизнь, сколько бы преступлений, порожденных алчностью, ни отягощали его совесть, Паэн не должен забывать, что он был мужем Джоанны. И Джоанна не знала о том, что теперь она делила постель с человеком, который сделал ее вдовой. Более того, она никогда не узнает об этом, если они проведут остаток своей жизни здесь, в тени Клыков Ведьмы. Она ни о чем не догадается, если только сам Паэн случайно не обмолвится о своем поступке во сне или в бреду или если чье-нибудь неосторожное слово, достигнув ушей Джоанны, не заставит нарыв его тайны прорваться наружу.

Разумеется, с его стороны это было трусостью. Первую из двух тайн — предполагаемое убийство Мальби молодого Мерко — он готов был хранить исключительно ради блага самой Джоанны, чтобы избавить ее от страданий. Что же касается второй — гибели Ольтера Мальби от его собственных рук, — ее он обязан хранить как ради Джоанны, так и ради себя самого, потому что если она когда-нибудь узнает правду, то будет настолько потрясена, что никогда больше не взглянет в его сторону.