Встретимся в полночь - Жаклин Нейвин Страница 64

– Вы похожи на отца. Джулия кивнула.

– Добившись успеха, он стал гораздо более занятым человеком, чем когда работал в банке. Теперь он занимается капиталовложениями некоторых своих бывших банковских клиентов. Это отнимает у него все время, и я никогда его не вижу. А раньше мы с ним, бывало, играли в шахматы, иногда он брал меня в свои поездки.

– Это он поощрял вашу любовь к чтению?

– Угу. Он почти никогда не спорит с мамой, но в этом он был на моей стороне. Три года подряд на Рождество я получала от него книги. Мама хмурилась, но разрешала, поскольку о своей любви к чтению я вслух не говорила. – Она снова улыбнулась. – Лия, сестра, попавшая в неприятное положение, всегда была самой отъявленной ябедой. Я ходила в библиотеку и украдкой брала там книги, а она рылась в моей комнате, находила их, а потом торжествуя шествовала в семейную гостиную. Ах, какой она была негодницей, но я всегда полагала, что она считает меня своей соперницей и потому отчаянно стремится получить одобрение мамы. А Мария так сердилась на нее! – Джулия вдруг замолчала, вспыхнула и выпрямилась, чтобы придать себе уверенности. – Вы, наверное, думаете, что с моей стороны довольно глупо продолжать в том же духе. Наша семья несколько эксцентрична.

Рафаэлю потребовалось сделать над собой усилие, чтобы заговорить.

– Все это звучит так… нормально.

О его семье уж никак нельзя было так отозваться. Что подумает Джулия, если узнает о его детстве? О его родителях с их очаровательной манерой отрезать друг от друга по кусочку при помощи оскорблений, острых, как стилет, не стесняясь присутствия сына. Господи, это вызовет у нее отвращение, и она будет права. Рядом с милыми капризами членов ее семьи и легкими наказаниями, под которыми скрывалась любовь – любовь, отражавшаяся сейчас в ее янтарных глазах, – безобразие, царившее в его доме, покажется просто кошмаром.

Его переполнял жгучий стыд. Какая ирония – он всегда раньше смеялся над семьей, потешался над налагаемыми ею узами и прославлял свободу. Но вот теперь он не мог даже скривить губы, чтобы не отогнать впечатление человеческой близости, которое принесла с собой Джулия.

«Наверное, нужно что-то сказать», – подумал он.

– Вы, вероятно, скучаете по ним.

Прекрасная улыбка исчезла, молодая женщина кивнула, не встречаясь с ним глазами:

– Да. Ужасно.

– Вам следует съездить навестить их.

Глаза ее сверкнули, и она подняла на него блестящий взгляд.

– Это тоже входит в ваш план заставить меня уехать? Захваченный врасплох, Рафаэль ответил:

– Нет, я просто подумал, что вам, естественно, хочется с ними повидаться. Вы ведь не собираетесь на всю жизнь зарыться в этой дыре, ни с кем больше не встречаясь и не показываясь в свете?

Джулия успокоилась.

– Наверное, стоит об этом подумать.

– Может быть, в начале следующего сезона? Припоминаю, что эта Лия в таком возрасте, что ей предстоит выезжать в этом году.

Рафаэль не понимал, откуда взялись эти слова. Однако как это хорошо – не спорить с Джулией. Но нельзя, чтобы было слишком хорошо.

Он ходил по лезвию ножа, и наконец у него сдали нервы, и он переменил тему разговора:

– Есть ли здесь философские сочинения? Или исторические? Посмотрите, пожалуйста.

Джулия встала и взяла лампу, чтобы посветить себе. Ему нравилось, как она двигается – по-женски плавно. Внимательно вглядываясь в полки, она сморщила нос.

– Биография пятого графа Уэнтвурда. – Она рассмеялась и сняла книгу с полки. – Времена Елизаветы. Вас интересуют ваши предки?

Рафаэль взял у нее книгу, подумав, что это единственные предки, в которых он может быть уверен, – предки по материнской линии. Его охватила жалость к себе.

– Я имел в виду не такую личную историю. Слишком много привидений.

И он положил книгу на столик рядом с собой, даже не взглянув на нее.

– Ну ладно. О, вот повествование о войне Алой и Белой розы. – Она вынула книгу и начала листать. – А Уэнтвурды были на чьей стороне?

– Почему все только об истории моей семьи? Я не знаю.

– Это всего лишь вопрос. Но судя по тому, как вы ощетинились, можно подумать, что вы все еще опасаетесь, как бы Ричард III не пришел снять с вас голову.

Рафаэль ничего не мог поделать – ему это показалось страшно смешным, и дерзкий тон, которым это было сказано, заставил его рассмеяться. Он покачал головой, поняв, уже не в первый раз, что эта женщина может быть совершенно невыносима. Она дразнила его – его, мастера дразнить.

– Остроумно, – пробормотал он, стараясь говорить шутливо. – Вы неисправимы.

– Я научилась у вас, – возразила она, вздернув подбородок. Но при этом улыбка не сходила с ее лица.

– Тогда вам следовало бы знать, что мастера не стоит искушать.

Джулия сделала к нему несколько шагов, и он заметил, что бедра у нее покачиваются довольно дерзко.

– А вы никогда не слыхали об ученике, который превзошел учителя?

Господи, да ведь они флиртуют!

Грудь у него пылала. Ему страшно хотелось протянуть к ней руку; он представил себе, как хватает ее за запястье и сажает к себе на колени. И целует. Господи, как ему хотелось поцеловать ее!

Она явно почувствовала опасность и отвернулась, все еще довольная, но между ними уже не было этого потрескивающего напряжения. И Рафаэль был ей благодарен. Она вела себя мудрее, чем он.

Джулия села и снова принялась за письма. Некоторое время они молчали. Он делал вид, что не замечает, что она то и дело украдкой бросает на него взгляды. Вдруг она спросила:

– Рафаэль, зачем ваша мать приехала сюда?

Он удивился, как это она посмела задать ему такой вопрос. Неужели она не понимает, что сейчас он отхлещет ее своим языком? Неужели у нее нет ни здравого смысла, ни страха?

Конечно, понимает, и даже лучше, чем кто-либо. И ей вовсе не все равно. Хитрое выражение на ее лице сказало ему, что она готова к его реакции, но все же она задала этот вопрос. Почему же это не вызвало у него раздражения?

Наверное, потому что он многое знал об этой смелой женщине. Она не всегда была такой. Он помнит, что она чуть было не вступила в брак с человеком, который с милой улыбкой похоронил бы ее заживо в мире формальностей, сплетен и жалких мыслишек. Он имел некоторое отношение к тому, что она избежала этой участи, и сознание этого согревало душу.

Но Джулия ждала его ответа.

– Нам нужно было уладить одно старое недоразумение, которое все еще стоит между нами.

Господи! Зачем же он сказал так много! Она нахмурилась. Ему захотелось провести кончиком пальца по милой морщинке у нее на лбу.