Пурпурные кружева - Линда Френсис Ли Страница 64

Громко выкрикнув ее имя, Морган вошел в нее. Она чувствовала, как напряжено его тело, как трудно ему сдерживаться. И все-таки он подождал, пока она хоть немного привыкнет к новому ощущению. Затем он стал двигаться. Сначала очень медленно, затем, когда почувствовал, что желание овладело всем ее существом, он крепко сжал ее бедра и, то притягивая к себе, то слегка отстраняя, стал вновь и вновь пронзать ее с дерзкой и безудержной страстью.

Лили обхватила его за плечи. Он же, опустив голову к ее груди, продолжал двигаться с неистовой силой, пока она не поняла, что достигла пика своих удивительных ощущений, будто дошла до прекрасной вершины. Неизъяснимое наслаждение смешалось с чувством освобождения и облегчения. Он снова выкрикнул ее имя и в следующее мгновение излился в ее сокровенную глубину, а его мощное тело сотрясла волна страсти.

В изнеможении он опустился на нее, и она с удовольствием и изумлением ощутила его тяжесть. Когда же он, перекатившись на бок, вновь нежно обнял ее, она услышала сильное и быстрое биение его сердца. Оба замерли, окутанные тишиной, не в силах оторваться друг от друга. Лили казалось, что она могла бы оставаться в его объятиях целую вечность.

Внезапно Морган нарушил молчание:

– Ты любила его, Лили?

Ее мысли спутались. Словно не желая понимать ужасный смысл вопроса, она лихорадочно пыталась придать словам Моргана какое-то иное значение.

– Да о чем ты говоришь? Морган зарылся лицом в ее волосы.

– Ты очень любила Рейна Готорна?

Лили едва не задохнулась от гнева, ее грудь словно запылала огнем. Она не ошиблась, она поняла его правильно. Зловещая тень Рейна Готорна вновь нависла над ней. Тень человека, который утверждал, что его волнует ее судьба. Но куда больше он пекся о собственной известности. Ради славы он был готов на все. Даже если эта слава была скандальной.

Ей следовало понять это еще тогда, давным-давно. Однако она была настолько наивна, что верила Рейну во всем и даже позволила ему рисовать ее. Они проводили вместе долгие часы – она поверяла ему свои мечты и надежды, а он слушал, делая эскизы, и время от времени замечал, что она непременно добьется всего, чего желает, если только не даст обществу погасить пылающий в ней огонь жизни.

Они много смеялись, им было так интересно вдвоем! Она доверяла ему… А он опозорил ее в глазах всего света.

– Любила его? Нет, – наконец сухо ответила Лили. Морган привстал, опершись на локоть.

– Но тогда почему ты так поступила? Почему позировала ему?

На глаза Лили навернулись слезы. Ей хотелось завизжать, оглушительно закричать от ярости. Только теперь она поняла, что даже Морган, несмотря на то что прошлой ночью она преподнесла ему свой бесценный дар, который не хотела отдать ни одному мужчине до него, – даже он никогда не сможет простить ей прошлое.

С этого мгновения она возненавидела Рейна Готорна еще сильнее, чем прежде. Но самое ужасное состояло в том, что в этот миг Лили осознала: так же, как никогда не сможет простить подлость Рейна Готорна, она не сможет простить и то, что Морган обманул ее ожидания. Не осмеливаясь признаться себе в своих чувствах, она все же до последней минуты надеялась, что он верит в ее чистоту и не считает, как все, самой порочной из женщин.

Лили попыталась пошевелиться, но его рука сковала ее, будто железный обруч.

– Раз и навсегда объясни мне все, Лили. Почему ты позировала ему?

С несвойственным ей спокойствием Лили встретила его встревоженный взгляд.

– Может быть, потому, что мне этого хотелось.

Она вновь попыталась высвободиться из его объятий, но Морган притянул ее к себе так близко, что она едва дышала.

– Лили!.. – прошептал он, и в его глазах появилось сожаление.

– Нет, Морган. Позволь мне уйти.

– Прости меня.

– За что? За то, что ты задал вопрос, или за то, что тебя огорчил мой ответ?

Его горящий взгляд стал еще более беспокойным:

– Если бы все было так просто. Но я надеюсь, что однажды… ты вспомнишь, что я сказал. Прости меня, Лили.

Их яростные взгляды встретились. И те признания, которые они хотели сделать друг другу, остались непроизнесенными. Как раз в тот момент, когда Лили собралась было обратиться к нему, он отпустил руку, освобождая ее. Ощущая, как сильно у нее бьется сердце, Лили встала. Подбирая с пола свои вещи, она намеренно избегала его проницательного взгляда. Одевшись, она раздраженно одернула платье и прикусила губу, когда пальцы, ставшие на удивление неловкими, коснулись ряда мелких пуговичек, – ночью Морган справился с ними куда проворнее.

– Позволь я помогу тебе…

– Нет! – вскрикнула она и тут же повторила, уже шепотом: – Нет. Нет-нет-нет. – Пальцы ее дрожали.

– Черт побери, Лили!

Морган встал с кровати, натянул брюки и пригладил волосы рукой. Комната, казалось, сразу уменьшилась в размерах. Несколькими шагами он преодолел разделявшее их расстояние и отвел руки Лили в сторону.

– Я сама справлюсь, – попыталась возражать она, но голос ее при этом предательски срывался.

– Нет, не справишься.

С явным раздражением Морган помог Лили привести платье в порядок. Когда последняя пуговица была застегнута, она заторопилась к двери. Однако, уже взявшись за ручку, Лили неожиданно остановилась. Ей так хотелось повернуться, броситься к нему и попытаться все объяснить! Она рассказала бы ему, как получилось, что Рейн Готорн воспользовался ее наивностью и доверчивостью, неумением разбираться в людях.

Морган совершенно неподвижно стоял посреди комнаты, красивый и сильный, как греческий бог, но в отличие от невозмутимых обитателей Олимпа, не мог скрыть свою боль – она сделала его лицо печальным. В то же время он казался на удивление спокойным. Однако за его спокойствием – Лили была в этом уверена – скрывались ярость и гнев. Они словно жгли его изнутри, и пламя это было ничуть не менее грозным, чем огонь костра, что еще вчера пылал посреди двора. И подобно тому, как он следил за этим костром, не позволяя его пламени перекинуться на окружающие постройки, сейчас Морган пытался обуздать разрушающие его эмоции.

Нет, не стоит ничего ему объяснять, в конце концов решила Лили. Раз даже после того, что произошло между ними, Морган все-таки задал этот вопрос, ее ответ уже не имеет значения. Слишком поздно для объяснений. Впрочем, поздно было с самого начала – с того самого дня, когда она впервые позировала Рейну Готорну.

Лили порывисто открыла дверь и выбежала во двор. Нет, она не должна была позволять себе надеяться. Морган желал обладать ею, в этом нет сомнений. Но он никогда не любил ее! Она же отдалась ему, несмотря на то что их отношения не были узаконены и освящены церковью.

Если раньше она знала, что ничем не заслужила имени, которым весь Нью-Йорк называл ее, то теперь эта позорная кличка принадлежит ей по праву. Она вела себя бесстыдно и безнравственно.