Нежно - Ава Рид Страница 64

Через некоторое время мы приезжаем, разговариваем с медсестрой и выясняем, в какую палату нам надо. Дилан стучится в дверь и даже не дожидается ответной реакции, прежде чем ее открыть.

На нас смотрит пожилая женщина с седыми волосами и озорной улыбкой. Взгляд у нее открытый и приветливый, и я вижу в ней черты Дилана. Или скорее ее черты в нем.

– Боже мой, бабуля, какого черта ты творишь?

– Ну-ну, мой мальчик. Не втягивай в это Бога и дьявола, а то они еще тебя услышат, – отвечает она строго и вместе с тем с заметным весельем. – Я хорошо себя чувствую. Они все чересчур впечатлительные, – подмигивает она. В этот момент Дилан огибает ее кровать, ставит сумку с вещами и берет ее ладонь в свои. – Поверь, меня так легко не свалить с ног.

– Это был инфаркт в легкой форме, бабуль.

– Чушь. Как комар укусил. И я еще жива. И не планирую это менять.

Я с улыбкой наблюдаю за ними, но продолжаю в нерешительности стоять перед дверью. Нервничаю и начинаю теребить свои распущенные волосы. Больше всего мне хочется извиниться и выйти, чтобы не мешать такому личному моменту, однако потом я отказываюсь от этой идеи, так как это тоже будет невежливо. Я даже не представилась.

Словно прочитав мои мысли, бабушка Дилана поворачивается ко мне.

– У нас гости? – У нее заблестели глаза. – И ты ничего не сказал?

– Ба, это Зоуи.

– Добрый день, миссис Андерсон. – Я подхожу к ее кровати, а она так широко улыбается, что я просто не могу не улыбнуться в ответ.

– Зови меня бабулей. Никто не называет меня миссис Андерсон, а Эдит тем более. – Затем она переводит взгляд на Дилана и снова на меня. Мне буквально видно, как у нее в голове крутятся шестеренки. – Мог бы и сказать старой женщине, что у тебя есть девушка.

– О, – вырывается у меня, и щеки мгновенно краснеют. Я смотрю на Дилана, не в силах ничего с собой поделать.

– Очень неожиданно получилось так, что Зоуи привезла меня сюда и пришла со мной. Она моя близкая подруга, мы живем вместе. Мэйс переехал, помнишь?

– Да, мы просто друзья, – как робот, повторяю я слова Дилана и замечаю, как сильно они ранят, хотя это правда.

– Ну, ладно. – Бабуля все еще не сводит с меня глаз, и я тяжело сглатываю, стараясь не потерять улыбку. – Когда мне можно будет отсюда уйти?

– Завтра.

– Они чрезмерно преувеличивают, – ворчит она и тем самым так сильно напоминает мне моего брата, что я не сдерживаю смех.

– Вы мне нравитесь, бабуля. – Вот блин. Тут же закрываю рот руками. Я не планировала произносить это вслух. Однако она тянется ко мне, берет за руку и похлопывает по ладони.

– Заберете меня завтра утром пораньше? Где что лежит дома, ты знаешь. У меня там не особенно много продуктов, вам придется съездить в магазин, но это должно быть быстро. Купишь мне все для твоих любимых бургеров? Ты тоже приглашена, Зоуи.

– Барбекю?

– Конечно, деточка.

– Ба готовит лучшие домашние бургеры барбекю в мире.

– Тогда я буду рада. Спасибо, что разрешаете мне остаться.

– О, это я очень рада. – Она опять похлопывает меня по руке, тепло и понимающе улыбаясь. Как будто у меня на лбу вытатуировано, что мне нравится ее внук, а его фраза – правдивая или нет – сильно меня расстроила.

Чуть позже мы с Диланом сидим на диване и смотрим телевизор. Мы оба неразговорчивы, с тех пор как вышли из больницы и заехали в магазин. В торговом центре мы поужинали салатом, больше ничего никому не захотелось.

Я накрыта пледом, связанным вручную, мой чай уже выпит, и я чувствую, как глаза снова и снова закрываются сами по себе, и мне уже не удается внимательно следить за сюжетом детектива на экране.

– Эй, Карапуз, – раздается вдруг голос Дилана.

– Я не сплю.

– Хорошая попытка. Пойдем, отведу тебя наверх. – Я наблюдаю, как Дилан поднимается, откидывает плед и помогает мне встать. Из моего рта вырывается громкий зевок.

– Сколько времени?

– Половина одиннадцатого.

– Всего лишь?

– Сегодня был тяжелый день.

Как и прежде, я следую за Диланом на второй этаж, и мы останавливаемся перед пока еще незнакомой мне дверью.

– Можешь поспать здесь, а я лягу внизу на диване. – Обыкновенная комната с большой двуспальной кроватью, темным постельным бельем на ней, письменным столом и шкафом. Еще здесь есть старенький компьютер, а на полу лежит коврик с бахромой по краям. На стене висят два плаката, на обоих изображены футболисты, которых я не знаю.

– Это твоя?

– Была. Я говорил бабуле переделать ее во что-то другое, но она дико упрямая. Хочет оставить все как всегда.

– У тебя классная бабушка. И она очень тебя любит.

– Я знаю, – шепчет Дилан рядом со мной. Он опускает около меня мой рюкзак, который тоже прихватил внизу.

– Спасибо. Уверен, что мне стоит лечь тут? Я не имею ничего против дивана. – Мне кажется странным отнимать у Дилана его кровать. На диване он просто не вместится.

– Все нормально. Спокойной ночи. – Замешкавшись, он на миг замирает, но потом отворачивается и направляется обратно к лестнице. Все во мне желает, чтобы он остался.

– Дилан? – Я иду за ним, и он оглядывается. – Я так не хочу. Помню, что я сказала, но знай, что ничего не изменилось. Ты мне нравишься. Очень. И я не могу прикидываться, что это не так. – То, что я сейчас делаю, – настоящее безумие, но оно кажется совершенно правильным. Необходимым и освобождающим. – Медленно или нет: я хочу стать больше чем просто какой-то там подругой. – Дыхание вырывается рывками, будто я только что обежала всю планету по кругу. Пальцы дрожат, и я понятия не имею, куда их деть, а при этом достаточно всего лишь протянуть руку, чтобы до него дотронуться. – Мне нужно было, чтобы ты это знал. Мне… мне нужен ты, Дилан.

В этот момент он словно очнулся от своего оцепенения, а я от волнения перестаю дышать. Дилан подходит ко мне, и я жду, потому что не представляю, что он скажет или сделает. Какое решение примет. Для себя, для нас.

– Ты меня не знаешь, Зоуи.

– Это отговорка. А с меня хватит отговорок. Я сказала, чего хочу. Здесь и сейчас. Как насчет тебя? – Последние слова еле слышно, голос у меня ломается, горло сжимается.

Проходит словно целая вечность, прежде чем он шагает ближе, а мне приходится полностью запрокинуть голову. Между нами теперь не протиснулся бы и лист бумаги, и я ахаю, когда он кладет правую руку мне на лицо, а левой обнимает меня, чтобы прижать к себе. Автоматически я вцепляюсь в него, хватаюсь за его футболку и ощущаю его жар у себя под пальцами.

Не говоря больше ни слова, он накрывает мои губы своими, а я от облегчения обвиваю его руками за шею. Этот поцелуй не похож на наш первый, он более страстный, необузданный. Словно мы оба наконец отпустили себя.