Навеки моя - Шарлин Рэддон Страница 63

Два месяца – это звучит намного лучше, чем целый год. Два месяца он сможет пережить. И, может быть, если он будет с ней ласков, позже он сможет уговорить ее сократить этот срок до месяца. Или еще меньше.

– Хорошо, два месяца.

Она улыбнулась и поцеловала его в шею.

– Пойду переносить свои вещи в другую комнату.

– Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал, – сказал Причард, когда Эри открыла ящик комода и достала оттуда кружевное белье.

– Все, что мы делаем вдвоем, останется нашим секретом, и это никого больше не касается, Причард.

– Хорошо.

Причард почувствовал, как с его плеч свалилась гора, давившая его весь день. В таком настроении, с надеждой думая о будущем, он наблюдал, как она переносила свои вещи в спальню, находившуюся по ту сторону холла. Теперь ему надо подумать о том, как получить место в бейсбольной команде «Цинциннати Ред Стокингз». Новичку обычно не дают играть в стартовом составе, пока он не проявит себя. Но если этой мечте суждено когда-либо сбыться, он хотел бы получить место в основном составе еще до того, как закончится первый круг чемпионата. Так же точно он постудит и с Эри. Черт возьми, он будет с ней настолько ласков, что через неделю Эри будет сама умолять его, чтобы он разрешил ей вернуться в их постель!

– Эй, Эри, – тихо сказал он, следуя за ней в другую комнату, – ты же из Цинциннати? Ты когда-либо видела, как играют «Ред Стокингз»?

Она на секунду прервала развешивание своих вещей в шкафу и непонимающе посмотрела на него.

– Играют «Ред Стокингз» ?

– Да. Это первая профессиональная бейсбольная команда. Однажды у них была победная серия из ста тридцати матчей. По-моему, они и сейчас лучшая команда в лиге.

– К сожалению, я никогда не была на бейсболе. Вы играете здесь в бейсбол?

Он отошел с дороги, чтобы она смогла пройти. Перемена темы разговора помогла ему преодолеть боль в паху.

– С кем здесь можно играть? С теми пятью людьми, которые здесь работают? Нужно хотя бы девять человек только в одну команду. Похоже, ты ничего не знаешь о бейсболе, не так ли?

Не обращая внимания на презрительные нотки в его голосе, Эри перенесла мамину вязаную салфетку для трюмо в другую комнату и бережно положила ее перед зеркалом. Затем на эту салфетку она положила свою расчески, зеркальце и фотографию своих родителей в серебряной резной рамке.

– Да, ты прав.

– Тогда я должен тебя научить. Если мы собираемся создать свою собственную команду, то тебе тоже нужно научиться понимать игру.

Эри развернулась и в изумлении уставилась на него.

– Создать свою команду? Ты что, хочешь, чтобы я родила девять детей?

– Конечно! А ты разве не хочешь? – с улыбкой ответил Причард.

– По правде говоря, я никогда даже не задумывалась об этом.

– А пора бы и задуматься. И чем быстрее, тем лучше. Тем более, что мы немало времени потратим понапрасну. И если ты будешь рожать девочек, то потребуется немного больше время для создания команды из девяти мальчиков.

Она стояла с широко открытым ртом, пытаясь осознать его слова. Для того чтобы было девять мальчиков, ей нужно будет родить по крайней мере дюжину детишек! И когда же у нее будет время читать и изучать орнитологию?

Причард вернулся в свою комнату, будучи в намного более бодром расположении духа, чем тогда, когда он тащил Эри наверх. Завтра он поговорит с дядей Бартом о том, чтобы взять пару выходных и съездить с Эри в Портленд или Асторию на матч хороших бейсбольных команд. Команда, в которой он летом играл в Тилламуке, казалась Причарду слишком любительской. Ему пришло в голову, что на его жену произведет впечатление не что-нибудь, а только самое лучшее. И очень важно, чтобы его жена разделяла его увлечение игрой. Намного более важно, чем те книги, которые она читала, или ее глупые птицы.

Он подумал о том, что неплохо было бы попробовать взять ее, когда они будут в Портленде. У него не было ни малейшего желания провести всю свою жизнь смотрителем маяка. Это лишь временная работа, пока он получит место в профессиональной команде. Главное в его жизни – бейсбол, он будет лучшим игроком за всю историю Национальной Лиги. Все, что ему нужно, – это возможность показать себя.

Одновременно он подумал, что неплохо бы съездить в Тилламук и заплатить Нетти Тиббс, которая живет на дальнем конце Хоквартонской топи. Он слышал, что за полдоллара Нетти научит мужчину всему, что он захочет узнать о сексе. К тому же мужчине не стоит беспокоиться о том, чтобы удовлетворить женщину подобного рода. Он может кончать настолько быстро, насколько он сам захочет, и ему не нужно будет сначала идти под душ. Однажды попробовав и поняв суть, он будет чувствовать себя с Эри намного уверенней.

Все, что ему было нужно, – только найти повод поехать в город без своей новой жены.

Бартоломью эта ночь на маяке показалась необычайно длинной. Он натирал бронзовую оснастку, пока его пальцы не онемели. Потом он попробовал отжиматься на одной руке. Когда было еще достаточно светло, чтобы обходиться без фонаря, он бегал вверх и вниз по ступенькам, да так, что эхо от ударов его каблуков по железным ступеням звучало по всему маяку. Когда стемнело, он принялся читать «Божественную комедию» Данте. Он бросил чтение, когда слова стали расплываться у него перед глазами. К тому времени, когда старый Сим сменил его, Бартоломью был настолько измотан, что мечтал обнять только свою подушку, а не Эри Скотт Монтир.

Или он надеялся, что это так. Но когда он наконец-то добрался до своей узкой кровати, почувствовал, что его глаза не закрываются, а все тело напряжено. Он не мог уснуть. Его мысли были лишь об Эри. Получилось ли у Причарда лишить ее девственности? Было ли ей больно? Или, что еще хуже, ей это понравилось?

Легкий стук в дверь был для Бартоломью большой неожиданностью. Только серьезные проблемы с маяком могли привести кого-то к его двери в столь позднее время. Но какие проблемы? Шторма не было. Кроме того, перед тем как уйти, он все проверил несколько раз. Маяк был в идеальном порядке. Может, что-то случилось с Симом? А может, это Эри? Быть может, она убежала от Причарда и пришла к нему за защитой и утешением?

Он спрыгнул с кровати и натянул брюки. От удивления он не смог произнести ни слова, когда открыл дверь и увидел на пороге Хестер, на которой была лишь ночная сорочка, казавшаяся снежно-белой в свете фонаря.

– Могу я войти? – спросила она с улыбкой, которую можно было бы назвать соблазнительной, если бы Хестер могла выразить в ней достаточно страсти.

Бартоломью осторожно посмотрел на нее.

– В чем дело? Тебе нездоровится?

Улыбка пропала с лица Хестер, и она поджала губы – верный знак недовольства. Но ее тон остался мягким:

– Нет… Просто одиноко.

Еще один сюрприз. До этого Хестер не нуждалась ни в ком, кроме себя самой. Его мозг был настолько перегружен подозрением и удивлением, что он даже не догадался стать в сторону и впустить ее в комнату. Он просто стоял, вытаращив глаза на жену.