Шепот ночи - Лидия Джойс Страница 63

Думитру не был ни патриотом, ни повстанцем. Он всего лишь малозначительный князь со своекорыстными интересами, и сейчас его выгода состояла в том, чтобы ради собственной безопасности не злить бейлербея. Думитру использовал правду как прикрытие, чтобы убедить Мехмеда Рашида в той лжи, которую в основном излагал ему, и с большим удовольствием сообщил о двойной игре Пенева. Он был уверен, что болгарину воздастся по заслугам за вероломство.

В конце третьего дня бейлербей объявил, что Думитру пора продолжить путешествие в Стамбул. Теперь уже под конвоем четвертых похитителей. На вопросы об Алси паша больше не отвечал, и Думитру не настаивал, не желая, чтобы у бейлербея сложилось впечатление, что он что-то утаил, намекая на дополнительную информацию, которой мог бы поделиться в обмен на сведения о жене.

Ничего не объясняя, Думитру втолкнули в турецкую карету, окруженную военным отрядом, состоявшим из болгар и турок.

Дверца кареты снова открылась, и у Думитру едва не остановилось сердце, когда, открыв глаза, он увидел Алси.

Она стала еще тоньше, чем раньше, он сразу заметил это, хоть большая турецкая шаль окутывала ее фигуру, а голову покрывала длинная вуаль. Кожа стала полупрозрачной, как у существа из другого мира, словно Алси – современная чернокудрая Эвридика, вернувшаяся из обители смерти. Ее хрупкость поражала и пугала. Желание защитить Алси охватило Думитру с такой силой, которой он никогда прежде не испытывал. Ее зеленые глаза казались ярче и больше, черты лица стали точеными. Неужели тяжелые испытания окрасили ее красоту новым, необыкновенным светом? Когда Алси впервые появилась в Севериноре, она была олицетворением общепринятого канона красоты, женщиной, мгновенно привлекавшей к себе взгляды и чувства мужчин, но болезнь сотворила с ее внешностью настоящее чудо.

– Это ты, – выдохнула Алси, напряжение тут же охватило ее. – Поверить не могу.

Алси вошла в карету, а следом за ней – высокая закутанная с головы до ног турчанка, которая плотно захлопнула дверцу. Не обращая внимания на служанку, Алси целовала Думитру с пылом, опровергавшим ее внешнюю хрупкость. Господи, ее губы были все такими же сладкими, тело тоненьким, но таким реальным. От нее пахло теперь чужеземными духами, на губах – привкус экзотических специй, но под всем этим был невероятный, присущий только ей вкус и аромат, бывший такой же ее неотъемлемой частью, как живой ум, великолепное тело и неукротимый дух.

Наконец Алси со вздохом отстранилась, и Думитру усадил ее рядом с собой. Она буквально упала на сиденье, выдав свою слабость, несмотря на силу поцелуя. Обмякнув, Алси прижалась к мужу.

– Я думала, что никогда тебя не увижу, – по-французски сказала она, взглянув на их компаньонку, которая пыталась спрятать жгучий интерес за неодобрительной миной. Думитру заметил, что глаза турчанки блестят от любопытства.

– Я тоже, – признался он.

Алси прижалась к нему.

– Я боюсь, Думитру, – еще тише сказала она.

– Не надо. – У него сердце сжалось от ее слов.

– Не уверяй меня, что бояться нечего, – посерьезнев, возразила Алси. – Я знаю, куда мы едем. И понимаю, что султан сделает с тобой.

«Милая, ты даже вообразить себе этого не можешь», – с иронией отчаяния подумал Думитру. А вслух сказал:

– Я хотел сказать, что от страха нет никакого толку.

Алси долго молчала, потом сказала:

– Нам не сбежать, верно? Мне говорили, что ты тоже болел, и я вижу это по твоему лицу. Я хотела сказать тебе, чтобы ты бежал без меня, но теперь понимаю, что это невозможно. – Она печально улыбнулась. – Надо было нам под конвоем сербов ближе подобраться к Стамбулу и тогда бежать.

– Я не уйду без тебя, даже если подвернется шанс, – спокойно ответил Думитру.

– Это глупо, – с горящими глазами возразила Алси.

– Я с этим не спорю, – согласился он. – Но теперь это бесполезно обсуждать.

– Да, – призналась она. – К лучшему или к худшему, мы снова вместе.

Раздался приказ начальника отряда, и вооруженная охрана заняла место в строю.

– У меня есть кое-что, принадлежащее тебе, – сказал Думитру и вытащил из-под сюртука сверток с деньгами Алси.

– Чем они мне помогут? – удивленно спросила Алси и сунула деньги между юбок.

Должно быть, там потайной карман, подумал Думитру. Умница, ухитрилась его сделать. Или юбки с внутренним карманом попали к ней случайно?

– Учитывая то, куда мы направляемся, сомневаюсь, но все может случиться. Ты распорядишься деньгами лучше меня, это я знаю наверняка.

– Я сделаю все, что смогу, – горячо сказала Алси. – Не знаю, как смогу изменить наше положение, но если представится хоть малейшая возможность, я ее не упущу.

Думитру нахмурился:

– Не рискуй собой, Алси. Я никогда не прощу ни себе, ни тебе, если ты пострадаешь.

Она отвела взгляд.

– Я не боюсь. Если я и пострадаю, ты никогда об этом не услышишь.

Думитру не знал ответа, который мог разубедить Алси, поэтому промолчал. Карета чуть накренилась и, тронувшись в путь, повезла их к Стамбулу. Навстречу верной смерти.

Они ехали прочь от Софии, оставив позади дебри Сербии и северной Болгарии. Мощеная дорога, которой полгоры тысячи лет, вела на юг, к столице древней Византийской империи. Подданные султана поддерживали дорогу в прекрасном состоянии. Деревни и постоялые дворы встречались через равные расстояния, чтобы проезжающим чиновникам, турецким и греческим караванам было где запастись провизией. Ранняя зима постепенно сменилась редкими легкими заморозками, какие случаются поздней осенью. По мере того как отряд приближался к Стамбулу и ласковым волнам Средиземного моря, становилось все теплее.

День за днем смотрел Думитру сквозь зарешеченное, без стекол окно кареты на пробегавшие леса, поля, деревни. Алси молча сидела рядом с ним. Рассказав друг другу обо всем, с ними случившемся, они мало разговаривали. Прижавшись головой к плечу Думитру, Алси смотрела в окно, а сидевшая напротив них служанка занималась рукоделием.

Когда Алси и Думитру разговаривали, то разговор касался самых незначительных тем, они тщательно избегали реалий надвигающейся гибели. Думитру рассказывал подробности о Византийской и Османской империях, о жизни и привычках людей, населявших земли, которые проезжал их отряд. О своем детстве, о шрамах, которые получил вместе с лучшим другом, пока тот ночью не забрался в хлев и не погиб от бычьих рогов. Алси, в свою очередь, рассказала о том, как росла в Лидсе; о своем наставнике и друге Эзикьеле, за которого она могла бы выйти замуж, если бы ее жизнь сложилась по-другому; о гувернантке Гретхен, о своих друзьях и о четырех совершенно безуспешных светских сезонах в Лондоне.

– А ты скучаешь по городу, – заметил Думитру. – По городской жизни.

– Да, – взглянув на него, призналась Алси, и ее зеленые глаза стали похожи на кошачьи. – Вот почему меня тянуло в Вену, когда я впервые попала в Северинор. Ты прав, императорский двор меня не интересовал. Меня влекли энергия и суматоха городской жизни, музеи и университеты, опера и общественные институты. В некоторых городах есть библиотеки, научные салоны и даже клубы, в которых не возбраняется бывать и женщинам, пусть не на равных, а в качестве декоративного украшения.