Царица царей - Мария Хэдли Страница 63

Они пересекли Ахеронт на лодке Харона. Антоний сказал недовольному лодочнику, что дух женщины, сопровождающей его, — дар Персефоне, и все уже оплачено. Клеопатра лежала неподвижно, пока морщинистые пальцы ощупывали ее, определяя, действительно ли она мертва. Кожа ее оказалась достаточно холодна и к тому же покрыта серебристыми прожилками. Лодочник набросил на нее рваное покрывало.

Антоний постоянно дотрагивался до нее, и тогда она по-настоящему оживала. Она знала, что покинула свое тело, попав в ловушку колдуньи. Понимала, что направляется в страну призраков. И все же была довольна.

Она снова находилась возле любимого. Остальное не имело значения.

Лодка покачивалась. Капля упала на израненную кожу Клеопатры, и она ощутила рыдания десятков тысяч скорбящих над могилами людей, разбрасывавших цветы и обрызгивавших землю вином. Но в этих водах не было слез по Клеопатре. Они текли через пещеры египетского Дуата.

Наконец, они пересекли Ахеронт. Антоний вынес Клеопатру на берег, усыпанный пепельно-серыми ядовитыми растениями. Приблизились мертвые. Они с вожделением таращились на прибывшую из мира живых. Затем попятились, сбитые с толку бескровным видом женщины.

— Как тебе удалось ускользнуть от колдуньи? — спросила она.

Марк Антоний широко улыбнулся — странное выражение лица здесь, в Аиде.

— Возможно, она в состоянии вытащить душу из преисподней, но Рим ей не понять, — сказал он. — Каждый готов пойти на сделку, если тебе есть что предложить. Я рассказал Сенату об императоре и нанятых им магах. Взамен они отдали мне свою кровь и похитили синахит, с помощью которого ведьма удерживала меня в Верхнем мире.

— Кровь? — переспросила Клеопатра.

— Она напоминает нам о том, кто мы, и помогает ощутить себя прежними… хотя бы на время. Я вкусил крови семи сенаторов, и моя связь с Хризатой ослабла.

Клеопатра задумалась. Наверное, муж не станет возражать против того, кем она стала.

К ним приблизился призрак и равнодушно протянул ветку асфодели.

Антоний оттолкнул дар. Дух поспешно нагнулся, подбирая цветы и запихивая лепестки в рот. Послышался голодный стон.

— Он был философом, — объяснил Марк Антоний. — Теперь он ничто. Чем дольше душа пребывает в Аиде, тем больше тоскует по прошлому. Многие заходят в воды Леты и пьют, пока не забывают свою прошлую жизнь.

Клеопатра содрогнулась. Она знала, что не является человеком. Да и он видел ее змеей и львицей.

— Я погибла? — произнесла она, посмотрев на болезненные серебристые полоски — следы сплавившейся с ее плотью сетки. — Я — призрак? Потому я оказалась с тобой?

— Ты не жива и не мертва, — с непроницаемым видом ответил ее муж. — Твое тело над нами, в руках Хризаты, а твоя душа…

— Я продала Ка, — прошептала она. — Вручила Сохмет, чтобы вернуть тебя.

Он погрустнел.

— Когда я попал в Аид, то чувствовал вкус вина, которое ты мне дала в нашем мавзолее. «Кто ты?» — спросили призраки. «Марк Антоний», — ответил я. «Нет, теперь ты никто», — заявили они. «Где моя жена?» — осведомился я. «Она принадлежит другому», — произнесли они.

— Они солгали! — в гневе воскликнула Клеопатра. — Я — твоя, — уже спокойнее добавила она. — Клянусь. Октавиан послал к тебе фальшивого гонца и подкупил мою армию.

— Они правы, — прошептал Антоний. — Ты приехала в Рим.

Клеопатре почудилось, будто часть ее разума осталась наверху вместе с телом. Конечно, он обнаружил ее в Цирке.

— И ты убила солдата на улице. Ты пила его кровь, пока он не умер.

Царице вдруг захотелось броситься в реку. Она привстала, но Антоний крепко сжал ее руку.

— Зачем же ты взял меня в Аид? — выдавила Клеопатра. Если она ему не нужна, ей лучше оставаться в серебряном ларце, в плену у жрицы.

Он коснулся ее груди в том месте, где раньше билось сердце.

— Te teneo, — просто сказал Антоний. — Неважно, кем ты стала и что с тобой случилось. Я тебя люблю. Это мой обет. Я пытался спасти тебя в Риме, но ничего так и не понял. Глупец… Я думал, легионеры защитят тебя. Мы пойдем к властителям — Аиду и Персефоне. Они выслушают нас.

— Ты рискуешь, — произнесла она.

Ей был вполне знаком этот подземный мир. Тронный зал здешних богов не посещали простые, низшие души. Просить их о чем-либо бесполезно. Они никому не сочувствовали.