Все, что блестит - Рут Райан Ланган Страница 63

Он резко отодвинул стул. Глаза Бернис горели неприкрытой злобой. Она тоже встала, и оба, не прибавив ни слова, вышли из комнаты, оставив Алекс одну.

Если она ожидала перемирия, то напрасно. Слова и поступки дяди и тети совершенно ясно дали понять, что они враги.

По пути в аэропорт Кип молчал, хотя и сидел, тесно прижавшись к сестре. Она обняла его рукой за плечи, словно защищая, и прижала к себе.

— Я не знала, как тяжело будет уезжать, — прошептала она.

— Может, ты смогла бы остаться еще на несколько дней?

Она покачала головой:

— У меня работа. Кроме того, тебе надо обратно в школу. У тебя там много друзей?

— Двое. Например, Пол. У него шесть сестер. Он единственный мальчик, поэтому они с отцом многое делают вместе. Его родители очень добры ко мне.

Алекс задрожала. Ее маленький брат так нуждался в любви, в семейном тепле. Она закрыла глаза и еще крепче прижала к себе мальчика. На переднем сиденье Винс и Бернис больше не пытались притворяться вежливыми.

— Приехали. — Это были первые слова, которое дядя и тетя сказали Алекс после того разговора за завтраком, и впервые после ее приезда голос Винса звучал почти весело.

Алекс и Кип вышли из машины и медленно пошли к зданию аэропорта. Чем ближе они подходили, тем медленнее шли.

— Я люблю тебя, Кип. — Алекс прикоснулась рукой к его волосам, с нежностью ощутив их шелковистую мягкость.

— Я тоже люблю тебя, Алекс.

— Помни. Что бы ни случилось, я буду писать тебе каждую неделю и звонить каждое воскресенье.

Он кивнул, сдерживая слезы:

— Ты когда-нибудь еще приедешь? Или теперь будешь только писать?

— Не говори глупостей. — Она прикусила губу, чтобы та не дрожала. — Но как бы долго мы ни были врозь, знай, что я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Алекс, — повторил он.

— И ты не должен верить тому, что говорят тетя Бернис и дядя Винс. Ты — особенный. И когда-нибудь, когда мы снова будем вместе, я это тебе докажу. Ты мне веришь?

Мальчик неуверенно кивнул.

Объявили посадку на рейс. Прижав к себе Кипа, она крепко поцеловала его. Винс и Бернис стояли рядом, скрестив руки на груди и наблюдая злыми глазами, как она отпустила его и подняла свою сумку.

Стена, подумала Алекс. Глухая стена, построенная из их ненависти, которую они намереваются использовать, чтобы разлучить их с братом. Но почему?

Винс самодовольно улыбнулся:

— До свидания, девочка.

Она в последний раз взглянула на Кипа и быстро отвернулась.

Когда самолет взлетал с полосы, Алекс выглянула в окно. Сквозь слезы она смотрела на идущую по шоссе машину и гадала, не машина ли это дяди Винса.

Когда она думала о ферме, окруженной обширными полями пшеницы, то должна была бы чувствовать облегчение, что Кип в безопасности. Это должно было быть надежным местом, чтобы растить испуганного мальчика, который потерял так много любящих его людей за свою недолгую жизнь. Но она улетала с чувством отчаяния. Было что-то зловещее в том, как Винс и Бернис стремились удержать Кипа любой ценой. Зачем? Они совершенно неспособны дать ему то, что было важнее всего. В их доме не было ни тепла, ни любви. А без этого такой чувствительный мальчик, как Кип, увянет и умрет. Сколько еще он сможет выдержать?

Она снова поклялась себе, еще горячее, чем всегда: в тот день, когда ей исполнится двадцать один год, она вернется и заявит права на брата. Ничто не разлучит их снова. А пока она свяжется с адвокатом дяди и сообщит ему, что ей известно о документах, которые ее заставили обманом подписать, и что она намерена потребовать обратно опекунство над Кипом.