Курсантки - Людмила Сурская Страница 63

— Кто там?

Торопливо прошептал:

— Мариш, это я, открой.

Щёлкнул замок, он, с ходу вложив ей цветы, и подняв на руки, горячо прошептал:

— Я знаю, что похож на ненормального сейчас… Знаю, что не поверишь, знаю что невозможно, но я люблю тебя. Мне хочется только одного обнять тебя и не выпускать. Давай поженимся, а?

— Господи, где ты был, у тебя весь висок в крови? — похолодела она.

— Чёрт, задело, значит, в горячке даже не почувствовал.

— Алёша что случилось? — округлились, наполнившись страхом её глаза.

— Воровал цветы, вдруг менты. Попробовал договориться, не вышло. Пришлось отбиваться. Отрывался. Стреляли. Задели.

— Ты с ума сошёл. — Прижалась она к его щеке. И вдруг поймав его на мучительном взгляде, обхватила обоими руками за шею и принялась не умело целовать.

— Выходи за меня замуж. А то у меня крышу сорвало.

— Алёша, но ведь нельзя. Ещё год ждать.

— А мы не будем. Распишемся и никому не скажем. У вас в комнате уже такая есть история.

— У нас?

— Угу.

— Кто? Наталья с взводным?

— А при чём тут взводный? Ты хочешь сказать, что у них любовь? Вот это номер, блин. — Посмотрел он на неё как-то странно.

— Не они, так кто? — загорелась Маринка.

— Ира с Глебом и уже год в законном браке. — Не стал врать он.

— Не может быть… Кто бы подумал… Они же ненавидели друг друга…

— Ну одно чувство запросто трансформируется в другое. Так как с моим предложением?

Он стоял большой сильный с хрупкой и тёплой после сна ношей на руках, заваленной цветами и с волнением ждал своей судьбы. Он не улыбался, смотрел совершенно серьёзно. Ну что тут ответишь?… У неё нет повода ему не верить. Маринка отстранилась, словно пытаясь разглядеть что-то в нём не хорошее издалека и не найдя кивнула. Это был трудный год для неё. Она привыкла довольствоваться короткими встречами на людях, по делу, издалека. Но это всё же лучше чем не видеть его вообще. И вот он будет её, только её. Накатившая мысль о единоличном владении им сладко сжала сердце. Правда, пока не для всех, надо потерпеть и поскрытничать. Это даже лучше, никто не сунет нос, не помешает, хотя им на всех глубоко без разницы и всё же лучше когда меньше в курсе. Господи, каждая женщина ждёт своего мужчину. Главное не пропустить, не ошибиться в выборе, не обкрасть себя, его. Вцепившись в его шею и прижавшись к нему так крепко, как только смогла, она прошептала:

— Я люблю тебя. Очень, очень.

Он, целуя её во всё, что подвернётся, заметался по комнате. Потом, поставив на кровать, сообщил:

— Мы теперь всегда будем вместе.

— И нас никто не разлучит, да?

— Собирайся, мы едем домой… Ко мне…К нам.

— Я согласна.

Куда… Какая разница. Она согласилась. Ей было без разницы, куда идти. С ним всё равно куда бы не идти. Это такое безумие. Господи, как хорошо-то.

— Ты не представляешь, как я счастлив. — Голос его потеплел. Сделался домашним. Почти ручным.

— Не больше меня. — Пропела и она.

— Собирайся.

— В принципе у меня всё готово. Я ж готовилась утром домой. Только заменю пижаму на джинсы и майку.

Некоторое время они молчали. Звёзды тухли. Близилось утро. Голубоватый свет вползал через окно в комнату. Ни с чем другим не спутать рассвет. Они в комнате одни. Переодевалась не прячась. Зачем, она теперь будет его. Он тоже смотрел во все глаза, не отворачиваясь. Зачем, — это теперь принадлежать будет только ему. Долго возился, помогая застегнуть ей крючки. Не слушались пальцы, и у неё это получилось бы быстрее, но сунулся с помощью Алексей и Марина, тихонько посмеиваясь, уступила. Он забрал сумку. Спустились. Открыв дверку машины, подсадил её в салон. Закинул вещи в багажник. Не удержавшись и наклонясь к ней, чмокнув Маринку в губки, ещё раз, словно боясь отказа, спросил:

— Ну поехали?

— Поехали! — не поводится она на его уловку.

Маринка, улыбаясь, посматривала в окно, в голове копошились счастливые мысли: "Какое же оно счастье? Утверждают — разное. У каждого своё. Большое, маленькое. Глупости. Разве его измеришь размером или взвесишь. Либо оно есть, либо его нет. Все остальные грани просто сливаются. Но так на глаз не скажешь и не определишь. Надо прожить жизнь. И непременно с ним рядом, именно с Алексеем и ни с кем другим.

Дождавшись пока он вырулит на стоянку у подъезда, страдая нетерпением выскочила и в припрыжку побежала открывать кодовый замок. "Девчонка совсем, — поскреблось под лопаткой. — Может зря. Сломаю ей жизнь". Но руки Марины пропускающую его с вещами сходятся на его шее, и он, подхватив её, как маленькую на локоть, забывает о всякой ерунде. Губы касаются губ. Руки хозяева всего чего им хочется. Мама родная, как хорошо! И эта широкая постель в спальне теперь их постель. Уже сегодня воскресенье и это тоже только их день. Они будут лежать целый день на ней купаясь в нежности друг друга и болтать ни о чём. Она, прильнув к нему, примется водить пальцем по его лицу, а он будет ловить её пальчик и целовать. И проснёмся тоже непременно одновременно. Непременно она будет жить с ним здесь, ведь она его жена. Теперь им обоим есть куда спешить душным или дождливым вечером. Ведь каждый знает, что его ждут. Они будут прислушиваться к шуму лифта, к звукам шагов на лестнице, повороту ключа… Но это будет позже. А сейчас их двое, только двое в этом мире.

Сейчас они пойдут вдвоём купаться. Он будет натирать её точёное тело гелями и целовать. Он завернёт её в полотенце и отнесёт на кровать. Потом она позвонит и что-нибудь сочинит родителям. А в понедельник они распишутся. Получат свидетельство о браке. И девочка будет его законной перед богом и людьми. Правда придётся морочить ещё год всем головы. Но куда ж деваться. Всё так и случилось, кроме одного. Став женщиной, Маринка вдруг начала плакать. Он растерялся и пытался разобраться: — Маринка, милая моя, что с тобой? Я сделал что-то не так? Ты передумала? Но она покрыв виноватое лицо любимого мужчины поцелуями, вцепившись в него, словно боялась потерять так и уснула всхлипывая на его груди, объявив обескураженному Алексею, что это от счастья.

Утром в понедельник, заливается её мобильник. Всем наплевать на их счастливое состояние. Время равнодушно ведёт свой бег. Их глаза, как по команде метнулись на часы — чуть-чуть не проспали. Давно пора вставать. Ей надо заехать домой, ему на службу. К тому же, её ищут разгневанные родители. Непорядок! Умываются и собираются бегом, наталкиваясь друг на друга, одновременно хватаясь за полотенце и чайник при этом целуясь и смеясь. Он отвозит перед службой её домой. Заносит вещи. Отводя взгляд от удивлённых глаз её матери, что-то невнятное шепчет и, прощаясь, исчезает. Вообще-то понедельник тяжёлый день, но только не этот и не для них. К одиннадцати часам, она подъедет к загсу, он будет ждать её там. А до этого договорится с работниками того интересного заведения и, сгоняв в институт, оформит на себя отпуск. Тарасов обещал переговорить с Глебом насчёт его виллы на берегу океана. Если он не рванёт туда сам с Иришей, значит, выгорит ему. Но как Марину забрать из дома… Всё же придётся просить Глеба, чтоб помог. Он поговорит с Иришей, а та с родителями Марины. Мол, едут вместе. А что это выход. Настроение у него отличное. Ещё бы, счастливее его не найти. Душа и сердце где-то там на облаках. Получив отпускной и деньги, заехал в супермаркет. Купил вязанку белых роз и погнал к загсу. На противоположной стороне одиноко стояла Марина. Боится подойти. Вот смешная. Заметив подкатившего Богуша, она подпрыгивает и несётся к нему.