Братья Карилло. Когда мы упали - Тилли Коул Страница 63

– Но твоя мама хочет, чтобы ты преуспел в футболе, а Леви…

Остин шагнул ко мне вплотную и положил руки на плечи.

– Леви сейчас лежит в постели, избитый до полусмерти, потому что его заставили ехать на стычку. Ведь я-то решил отвезти тебя домой. Моему четырнадцатилетнему брату порезали ножом живот, потому что я предпочел поехать с тобой, а не исполнить свой долг перед семьей и самому остаться с ними!

Меня затошнило. Леви порезали ножом? И… и…

– Ты жалеешь, что занимался со мной любовью, – прошептала я, и Остин, рассматривавший выложенную кирпичом дорожку, перевел на меня взгляд.

Он вдруг обхватил ладонями мои щеки, и лицо его исказилось.

– Эльфенок, черт… Нет, я не жалею, что занимался с тобой любовью. Как я могу? Просто у меня в голове помутилось. Все очень плохо, и я не знаю, как мне с этим справиться. Я пытаюсь сделать лучше для всех.

Я не могла ничего сказать. Голос в сознании вновь начал безжалостно насмехаться.

«На самом деле он жалеет, Лексингтон. Просто не может сказать тебе это в лицо. Но ты ведь знаешь правду. Ты ему противна».

– Эльфенок! – крикнул Остин, и я взглянула на него. От овладевшей мной паники я едва могла дышать и уже ощущала слабость.

«А ведь ты успешно поедаешь лишь четыреста калорий в день и постоянно тренируешься. Мы побеждаем, Лексингтон. Этот мальчик мешает твоим достижениям. Забудь о нем. Слушай меня. Мы достигнем совершенства».

– Эльфенок! Черт! Посмотри на меня. Не уходи. Не смей сейчас погружаться в себя! Я не смогу справиться еще и с этим! Я стараюсь защитить тебя. Пожалуйста. Пытаюсь устранить любую угрозу.

– Я вызываю у тебя отвращение, – понимающе прошептала я, не обращая внимания на его слова, и на глаза навернулись слезы. – Вот почему ты в последнее время игнорируешь меня. Даже на матче чемпионата на этой неделе ты едва ли смотрел в мою сторону.

– Нет! Я просто пытался разобраться со всей этой дрянью. Игру ведь показывали по телевизору, и Холмчие ее смотрели. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь из банды связал меня с тобой. И чтобы во всей этой хрени с торговлей ты превратилась в мишень, Лекс!

– Карилло! Карилло, ты здесь? – послышался приглушенный голос. Ладони Остина, лежавшие на моих щеках, застыли, и он стиснул зубы. Кто-то приближался.

Остин склонился к моему уху.

– Оставайся здесь. Я сейчас вернусь.

Я как можно дальше продвинулась в глубь изгороди.

Остин же вылез из укрытия и встал спиной ко мне, защищая от посторонних взглядов.

– Карилло, я искал тебя, – произнес тот же низкий голос.

– Что нужно, Портер? – спросил Остин.

«Крис Портер? Ресивер Крис Портер?»

– Немного дури. Поговаривают, что нужно обратиться к тебе.

– Ты не так расслышал, – холодно ответил Остин и добавил: – К чему тебе наркота? Ведь перед национальным чемпионатом будет проверка, и ты потеряешь все шансы попасть на отбор.

– Не брюзжи, Карилло. Я не такой дурак. Она мне нужна для вечеринки после матча.

– Ничем не могу помочь, Портер.

Я услышала шорох подошв по земле и звук удара, будто Портер приложился ладонями к груди Остина.

– Да пошел ты, Карилло! Пошел в жопу!

Все стихло, а потом в укрытии вновь появился Остин. Глядя на него при свете старомодного фонаря, я заметила, насколько он устал и напряжен. От всей души сочувствуя парню, я шагнула вперед.

– Остин…

– Лекси. Все, что касается нас, должно закончиться, – перебил он.

Мне показалось, будто кто-то ударил меня по спине бейсбольной битой и, расколов грудную клетку, разбил сердце.

Остин провел ладонью по волосам, и глаза его заблестели.

– Ты даже не представляешь, насколько бы мне хотелось, чтобы все сложилось иначе. Но жизнь моя испорчена, и я слишком сильно завяз в банде, чтобы выбраться. Ты не сможешь быть с кем-то вроде меня, эльфенок. Я просто разрушу тебе жизнь. Может, ты и пошла бы на это, только я не позволю. Не стану уподобляться отцу и тащить свою девочку во всю эту грязь.

Я тупо уставилась на Остина, а он отвернулся в тень, чтобы вытереть глаза. Как ни странно, я ничего не чувствовала. Словно бы разбитое сердце само оберегало себя от последнего сокрушительного удара. От отказа Остина. Будто бы мне сделали укол обезболивающего, чтобы притупить чувства.

Я покинула укрытие и зашагала обратно к друзьям, краем сознания отметив, что Остин последовал за мной. Вернувшись к столу, я уселась рядом с подругами. И тут же нацепила на лицо фальшивую улыбку, кивая и смеясь в подобающих местах над их шутками. Я чувствовала на себе тяжелый взгляд Остина, но просто не могла на него смотреть.

Я заметила, что вернулся Роум и принялся искать Молли, но даже это не вывело меня из оцепенения. А потом я услышала:

– Роум! Роум! Помоги!

Из дома доносились женские крики, подхваченные зимним ветром, и я вновь вернулась к жизни. Вокруг зашептались голоса, повскакивали с мест люди. Остин вдруг взял меня за руку и бросился к дому, таща за собой.

Когда мы добрались до черного входа, я заметила, что люди шептались и плакали, прикрывая ладонями рты.

Остин лишь взглянул на меня и пожал плечами. Но потом мы увидели, как побледневшие Касс, Джимми-Дон, Элли и Рис тоже бросились в дом. Единственный человек, о котором могли бы предупредить Роума, это… Молли!

Потянув Остина за руку, я помчалась к задней лестнице. Он проталкивался сквозь толпу, силясь понять, что происходит. Оказавшись внутри, мы обогнули дверь в библиотеку. Сердце бешено колотилось в груди, к горлу подкатил ком.

А затем все, казалось, задвигалось с удвоенной скоростью. Шелли Блэр стояла возле книжного шкафа, прижав руку ко рту, и плакала. Элли безутешно рыдала, прижавшись к Рису, Джимми-Дон поддерживал Касс, отвернувшуюся от чего-то, лежавшего на полу.

На полу.

– Нет! – услышала я шепот Остина и протиснулась сквозь толпу игроков «Прилива», чтобы увидеть происходящее.

Кровь. Много крови. И Молли. Молли в объятиях Роума. Он укачивал плачущую, кричащую девушку. Но я не слышала, о чем они говорили. Я просто не могла отвести глаз от крови.

«Ребенок…» – мелькнула мысль.

И я ощутила, как Остин заключил меня в объятия, не заботясь о том, что кто-то может нас увидеть. Несмотря на собственные слова, что между нами все кончено. Но никто на нас даже не смотрел. Комната закружилась, и я почувствовала, что не могу дышать. Почему всех, кого я любила, просто забирали у меня и безжалостно растаптывали?

Внутри словно щелкнул выключатель, и онемение вернулось. Почему весь мир казался наполнен печалью и болью?