Злой умысел - Даниэла Стил Страница 63

– Мало что… – Врач повидал многое, но этот случай дажена него произвел сильное впечатление. Было даже странно, что девушка все еще жива. –Вот разве что ножки… они, кажется, в полном порядке. – Врач слабоулыбнулся, и священник попытался последовать его примеру, но так и не смог.

В шесть часов утра Грейс отвезли в операционную, а закончилиоперацию лишь к полудню. К тому времени в больницу прибежала сестра Евгения, иони сидели рядышком, молясь за Грейс. Так их и нашел главный врач.

– Вы ее близкий родственник? – спросил он,поглядывая на отца Тима. Поначалу он подумал, что это просто больничныйсвященник, но теперь он понимал, что этого человека связывает с Грейс нечтобольшее, как, впрочем, и эту женщину, молящуюся рядом с ним.

– Да, – без колебаний отвечал отец Тим. – Какона?

– Она была молодцом. Мы удалили селезенку, залаталипочку, скрепили скобкой кость таза… Она счастливица – нам удалось разом сделатьвсе самое серьезное. А специалист по пластической хирургии сделал на ее личикехудожественную штопку и клянется, что ничего не будет заметно. Но главныйвопрос остается открытым. Это травма головы. На электроэнцефалограмме ничего изряда вон выходящего не видно, но… тут трудно предсказывать. Бывает всякое – свиду все в норме, а больной может никогда больше не прийти в сознание, остатьсядо конца дней в состоянии комы… Мы просто пока ничего не знаем. Через пару днейузнаем больше, святой отец. Мне очень жаль…

Он почти дружески простился со священником и кивнул напрощание молодой монахине. Да, это тяжелый случай, но по крайней мере онапережила операцию. Они не потеряли ее. Правда, это едва не произошло. Грейскрупно повезло.

Прежде чем врач ушел, отец Тим сердечно поблагодарил его испросил, когда ему можно будет увидеть Грейс. Врач ответил, что не ранее чемчерез несколько часов, когда ее переведут в палату. Священник и сестра Евгенияотправились в кафетерий немного перекусить. Монахиня сказала, что отправитсядомой и немного передохнет. Но отец Тим уходить пока не собирался.

– Думаю, нам стоит позвонить ей на службу. Ведь никто,кроме нас, не знает, что с ней стряслось. Там, наверное, удивляются, что ее досих пор нет.

Так оно на самом деле и было. Чарльз Маккензи приказал однойиз секретарш время от времени позванивать ей домой, но, естественно, никто неотвечал.

Ему намекали, что, возможно, девочку задержала какая-нибудьромантическая история во время уик-энда, но он настаивал, что это совсем на неене похоже. Он просто не представлял себе, куда еще можно позвонить, чтобысправиться о Грейс. Единственное, что приходило ему в голову, – что онапоскользнулась в собственной ванной, ушибла голову и потеряла сознание. Онпопытался даже дозвониться до полицейского участка, но все же решил подождатьхотя бы до обеда. Когда Чарльз вернулся в контору после ленча, секретаршасказала, что его спрашивает по телефону некий отец Тимоти Финнеган и что этокак-то связано с Грейс.

– Сейчас возьму трубку. – Чарльз подошел ктелефону, отчего-то ощущая слабость в ногах. – Алло?

– Мистер Маккензи?

– Да. Чем могу быть полезен, святой отец?

– Думаю, вряд ли можете… Грейс…

Чарльз похолодел. Одного слова достаточно было, чтобы онпонял: с ней случилось нечто ужасное.

– Она в порядке?

Молчание на том конце провода казалось бесконечным.

– Боюсь, что нет. С ней вчера ночью произошелнесчастный случай. Ужасно… Ее избили до полусмерти, когда она возвращалась изприюта Святого Эндрю, где работает добровольно. Было уже поздно… мы пока незнаем деталей, но, похоже, это обезумевший супруг одной из наших подопечных. Онв субботу убил жену и двоих детей. Но мы не уверены, что это именно он напал наГрейс. Но кто бы это ни был, он сделал все, что мог, и то, что Грейс не умерла,просто чудо…

– Где она? – Чарльз дрожащей рукой нашарил блокноти ручку.

– Она в Белльвю. Ее только что прооперировали.

– Она очень плоха? – Как это несправедливо – онаже так молода, так полна жизни, так красива!

– Дела плохи. Ей пришлось удалить селезенку, хотядоктор говорит, что она вполне сможет без нее обойтись. У нее тяжелая травмапочек, сломана тазовая кость и полдюжины ребер… Лицо все в порезах и синяках, ктому же подонок чуть было не перерезал ей горло. Но самое худшее – эточерепно-мозговая травма. Сейчас именно это больше всего беспокоит врачей. Ноони говорят, что время покажет. Простите, что принес вам дурную весть… Просто яподумал, что вам нужно знать. – И вдруг, по какому-то наитию, отец Тимпроизнес: – Она много думала о вас, мистер Маккензи, и считает, что вызамечательный человек.

– И я… я думаю о ней каждую минуту! Мы можем сейчасчто-нибудь для нее сделать?

– Молиться.

– Обещаю, святой отец. И спасибо вам. Дайте мне знать,если будут какие-то изменения.

– Непременно.

Положив трубку, Чарльз Маккензи тотчас же дозвонился доадминистрации Белльвю, потом до нейрохирурга, которого хорошо знал, и попросилего незамедлительно осмотреть Грейс. Главврач больницы уже пообещал поместитьее в отдельную палату и проследить, чтобы за ней ухаживали лучшие сиделки. Носначала ее перевели в палату интенсивной терапии, где были лучшиеспециалисты-травматологи.

Чарльз не верил своим ушам, когда ему подробно описывалисостояние Грейс. Он прекрасно помнил, как предупреждал, что очень опасно гулятьв тех местах, да еще в одиночестве, как умолял брать такси… Его трясло как влихорадке до самого вечера, а в пять он снова позвонил в больницу и спросил,нет ли перемен в состоянии больной. Грейс находилась уже в палате интенсивнойтерапии, но новостей оттуда пока что не поступало. Состояние ее до сих пороценивалось как критическое. В шесть часов вечера Чарльз Маккензи все ещеоставался у себя в кабинете, и тут ему позвонил знакомый нейрохирург.

– Ты не поверишь, что этот подонок с ней сделал, Чарльз.Это бесчеловечно!

– Но она поправится? – с замиранием сердца спросилЧарльз. Для него невыносима была одна лишь мысль о том, что с ней случиласьбеда. К тому же он только сейчас понял, как сильно привязался к девушке. Онабыла такой юной, что годилась ему в дочери, с изумлением подумал он.

– Может быть, она и поправится, – ответилврач. – Пока трудно сказать. Переломы и ушибы заживут быстро. А вот голова– совсем другое дело. Все может быть прекрасно – или ужасно. Это зависит оттого, придет ли она в себя завтра или послезавтра. Слава Богу, операция наголовном мозге ей не требуется, но отек не спадет еще некоторое время. Мыдолжны запастись терпением. Она что – твоя подружка?

– Моя секретарша.

– Черт, стыдно… Она же еще ребенок – я смотрел еедокументы. У нее нет семьи?

– Честно говоря, даже не знаю. Она об этом нераспространялась. Ничего мне не говорила… – Только теперь Чарльзу пришло вголову, что во всем этом есть нечто странное. Она никогда не рассказывала ни освоей личной жизни, ни о семье. Он, в сущности, почти ничего о ней не знал.