Обратный билет из ада - Нора Робертс Страница 63

– Ладно. Но по дороге придется сделать остановку. Тайя дала мне взаймы две сотни. Я должна купить кое-что из одежды.

– Сейчас не время ходить по магазинам.

– Я не хожу по магазинам, а покупаю. До Пятой авеню отсюда рукой подать. – Она тут же помчалась вперед; Гедеону оставалось лишь подчиниться. – Там мы убедимся, что за нами нет «хвоста», я куплю пару рубашек и джинсы, мы возьмем такси и поедем домой. И тогда я с наслаждением сожгу ту одежду, которую ношу с самой Праги.

Гедеон мог бы поспорить, но он славился своим умением просчитывать варианты. Вариантов было два. Либо силой затащить Клео в такси и сидеть на ней до самого дома, либо дать этой идиотке полчаса и позволить сделать то, что она считает необходимым.

– Вот за что я ненавижу это место, – пробормотала Клео, как только они вошли в магазин. – Тут слишком… многолюдно.

Гедеон не отходил от нее ни на шаг. У Клео было большое искушение схватить что-нибудь с вешалки и отправиться в примерочную. Просто чтобы посмотреть, пойдет ли он за ней. С него станется.

Она взяла лишь то, что считала абсолютно необходимым. Две майки с короткими рукавами, одну с длинными, джинсы, свитер и рубашку. Все черное. Общая сумма составила двести двенадцать долларов пятьдесят восемь центов.

– С арифметикой у тебя неважно, верно? – спросил Гедеон, когда она чертыхнулась себе под нос.

– Могу добавить. Не хочу привлекать к себе внимание. – Клео вывернула содержимое сумочки, но не хватало еще восьми долларов и двадцати двух центов. – Ты не дашь мне взаймы?

Он дал ей десятку и протянул руку за сдачей.

– Тут меньше двух долларов. – Клео сунула монеты в его ладонь и перевесила сумку на другое плечо, – Я обанкротилась.

– Вычтешь восемь долларов двадцать два цента из той суммы, которую я должен тебе за сережки. Я поищу такси.

– Остряк-самоучка.

– Если тебе нужен мужик с толстым бумажником, поищи его в другом месте. Думаю, долго искать не придется.

Больше Клео ничего не сказала. Помешал комок в горле. Хотя Гедеон по-прежнему держал ее за предплечье, она подошла к краю тротуара и подняла руку.

– Извини…

– Заткнись! – выдавила она. – Мы оба знаем, что ты обо мне думаешь, так что замнем для ясности.

Клео поблагодарила неведомого бога жалости, пославшего ей свободное такси. Забравшись в машину, она назвала адрес Тай и.

– Ты не знаешь, что я о тебе думаю. И я тоже. Когда они вошли в квартиру, Клео хотела отправиться в свою временную спальню, но Гедеон остановил ее.

– Сначала давай посмотрим на статуэтку.

– Хочешь посмотреть? – Она ткнула Салливана сумочкой в живот с такой силой, что у бедняги перехватило дыхание. – На!

Клео дошла до середины коридора и вдруг остановилась как вкопанная.

– Послушай, Клео…

Она подняла руку и отчаянно замотала головой.

– Тихо! – прошипела Клео и показала пальцем на спальню Тайи. – Они там!

– Кто? – У Гедеона потемнело в глазах. Анита Гай и ее бандиты? Здесь?

– О господи, Ловкач, открой уши!

И тут он услышал короткий сдавленный вскрик, который мог означать только одно.

– Вот это да! – Гедеон с трудом сдержал смех. – Какого черта мы тут делаем? – прошептал он, невольно улыбнувшись Клео. – Я не могу стоять здесь и слушать, как мой брат развлекается с Тайей. Это обидно.

Клео подкралась к двери спальни и прижалась к ней ухом.

– Думаю, они закончат не скоро. Конечно, если твой брат не из тех парней, которые живут по принципу «сунул, вынул и бежать».

– Понятия не имею. И как-то не хочу выяснять. Давай поднимемся в садик на крыше.

– Вперед, Тайя! – сдерживая смех, пробормотала Клео, когда они возвращались к лифту. Расхохоталась она только в кабине.

– Как ты думаешь, они нас слышали?

– Думаю, что они бы не услышали даже взрыв ядерной бомбы.

Наверху Клео уселась на стул и задрала длинные ноги на спинку другого стула.

Гедеон вынул Судьбу из ее сумки и поднял вверх. Статуэтка засверкала в лучах солнца.

– Ничего особенного, – проворчал Гедеон, – хотя довольно симпатичная и искусно сделанная; Тебе следовало ее почистить.

– Это только одна из трех, – напомнила ему Клео. Гедеон прищурился и посмотрел на солнечные зайчики, которые отбрасывали темные стекла ее очков.

– Да. Но она у нас, а не у Аниты. Это средняя. Та, которая измеряет. Думает, сколько времени продлится эта жизнь. Пятьдесят лет? Пять? Восемьдесят девять и три четверти? Чем можно мерить жизнь? Ты когда-нибудь думала об этом?

– Нет смысла. Это все равно ничего не изменит.

– Не изменит? – Гедеон повертел статуэтку в руке. – А я считаю, изменит. Если заранее думать над тем, что ты сделаешь, а что нет, это может сильно повлиять на твою жизнь.

– А что будет, если во время этих раздумий ты попадешь под автобус?

Гедеон прислонился к стене и стал изучать Клео, сидевшую в окружении цветочных ваз и горшков с зеленью.

– Значит, именно поэтому ты не сказала мне о ней? Потому что для тебя это всего лишь средство свести концы с концами?

– Ты забыл, что вы сами хотели продать ее?

– И продадим. Но сейчас я держу в руке не только деньги. И чувствую это гораздо острее, чем раньше.

– Я не собираюсь говорить о Мики! – Голос Клео дрожал, срывался, и ей стоило большого труда справиться с ним. – И не собираюсь снова просить прощения за то, что я сделала. Ты получил то, чего хотел, а заодно и попользовался мной. Так что жаловаться тебе не на что.

Гедеон стоял и вертел в руках статуэтку.

– А что получила ты, Клео?

– Убралась из Праги! – Она вскочила. – Вернулась домой и скоро получу хорошие деньги. Что бы ты ни думал обо мне, я не собираюсь продаваться какому-нибудь богатому малому. Да, я занималась стриптизом, но не мошенничала. И я не такая дура, чтобы позволить какому-нибудь подонку вроде Сидни снова надуть меня, обобрать и бросить, как это случилось в Праге.

– Кто такой Сидни?

– Еще один ублюдок из нескончаемой череды аферистов, к которым меня так и тянет. Но осуждать его не стану: я сама сваляла дурака. Он морочил мне голову, а я поверила. Говорил, что является совладельцем пражского театра, что они ставят шоу и ищут опытную танцовщицу, которая сможет поставить номера и согласится вложить деньги в это дело. На самом деле ему было нужно кого-то облапошить и, может быть, где-то скрыться. Так вот, со мной он получил и то и другое. Черт побери, я клюнула на приманку, потому что хотела попробовать что-то новенькое. Сделать себе имя на Бродвее мне не удалось, и я решила сделать его в Европе.