Кинжал раздора - Марина Эшли Страница 62

Женни кивнула.

– Тетя – очень строгих правил. Никто и не подозревал, что за ней молодой человек ухаживает. Он ее позвал замуж, а она сказала, что в приличных семьях нужно прийти к родителям и официально попросить руки дочери. Все как полагается. Торжественно. Назначила дату. Он пришел. Выбритый, в новеньком костюме, с цветами. А его никто не ждет, родители смотрят удивленно, и невесты нет дома. Он решил, что она его не любит, еще и жестоко подшутила. Напился и все такое. А оказалось, у другой тети начались преждевременные роды и одновременно заболел старший ребенок, эта самая моя кузина. Младшая тетя забыла обо всем на свете, полетела нянчиться с племянницей, никого не предупредила. Она месяц это потом молодому человеку объясняла, уговаривала на еще одну попытку. Второй раз оказался удачным! Я страшная болтушка, да? – спросила Женин, потянулась и зевнула. – Вообще-то я вас собиралась послушать, ваши легенды. Или про сундуки…

– Ничего, – ласково ответил Барт, – в следующий раз.

Бартоломью проводил Женевьеву домой. Хотел поцеловать на прощание, но она уже сонной тенью скользнула в дверь. Он побежал в замок. Раф загасил костер и все прибрал. Наверное, уже и спит. Перед тем как взяться за ручку входной двери пристройки, Барт оглянулся на замок. Над центральной башней мерцали в безоблачной темноте звезды.

Рафаэль не спал: он устроился на матрасе в комнате Барта. Бартоломью забрался к себе под одеяло.

– Раф, – позвал он, – если надумаешь ехать на конференцию, то можешь на меня рассчитывать.

– Нет, хватит тезисов, – буркнул Рафаэль и приподнялся на локте. – Кто меня перед Женевьевой закомплексованным трусом выставлял?

– Я о тебе забочусь. А Женин – она своя, все понимает.

– Побольше тебя, – проворчал Раф и лег. – Где ты ее только нашел?

– На полке в поезде, – усмехнулся Барт.

Рафаэлю стало жалко маму. Неужели они опять ее огорчили? Плачет тихо, почти беззвучно, боится их потревожить. Он открыл глаза: рядом с ним сидела мама и глотала слезы. Увидев, что он проснулся, мама протянула к нему обе руки. Раф обнял ее. Резко сел спросонок Барт. Мама оставила Рафаэля, схватила Бартоломью за руку и прижалась щекой к его ладони. Барт захлопал глазами, отнял руку, испуганно озираясь. Наконец он проснулся окончательно.

– Мама?! Что-то случилось? Ты почему дома? – вытаращился он на нее.

Мама вытерла слезы и улыбнулась неуверенно, оглянулась на вошедшего отца.

– Я же тебе говорил! Что с ними может произойти? Два здоровенных лба! – сказал отец и спросил у сыновей: – Где вы были вчера весь день?

– Пересматривали сундуки в подвале, – поднял на отца свои лучистые глаза Раф. – Нашли один очень старый, в замке стоит. Потом костер жгли на улице до полуночи. А что?

– Вы же к Ллойду на вечеринку собирались, – удивилась мама.

– Я ей говорил, – оправдывался отец, – не звони Оричесам. Не позорь мальчиков. Они уже большие.

– У Ллойда вас не оказалось. В замке никто не брал трубку. Целый день! – Мама перевела взгляд с одного сына на другого, желая удостовериться, что с ними действительно все в порядке.

– Я ей говорил, что у мальчиков планы могли поменяться. Мало ли в городе вечеринок. Ничего слушать не хотела. Твердила, что с Рафаэлем что-то случилось, а может, даже и с Бартоломью… – Отец развел руками. – Вот мы и вернулись. Сели на вечерний поезд.

Барт захохотал.

Рафаэль болезненно скривился.

– Но мы же и раньше отсутствовали, летом по целым неделям. Ну, почему такой переполох?

Мама виновато посмотрела на него, взяла за руки, почувствовала, как свело ему пальцы и принялась легонько разминать его левую руку. Раф лег и грустно наблюдал за ней. Приятно. Помогает. Но лучше бы она его так не пугала.

Бартоломью встал с кровати, пошел было в туалет, но остановился.

– А как анализы?

– Не дождались результатов. Хорошо, что мама их сдать успела, – проворчал отец.

Барт вернулся к маме, неловко погладил по плечу.

– Ну что ты. Я же дома, значит, все в порядке, – пробормотал ласково.

– Я знаю, – бросила она на него беспомощный взгляд. – Но вдруг стало страшно.

– Ты представляешь, – возбужденно заговорил Барт, оставшись с Рафом наедине, – я проснулся, увидел маму и испугался: Женин же спит рядом. Дыхание перехватило, пока не дошло, что это мне снится, а Женевьева у себя дома.

Барт засмеялся. Рафаэль уставился на него удивленно, не мигая.

– Да проснись ты, – толкнул его в грудь Барт, – родители вернулись, наша сегодняшняя вылазка вместе с Женин сорвалась. О, Женин! Я осел.

Барт побежал убирать фигурку «семейного счастья» с подоконника. Рафаэль в прескверном настроении поехал к себе в комнату делать упражнения.

Барт заглянул в приоткрытую дверь в замок. Мама стояла у окна и держала в руках фрагмент расшитой одежды. Кого-то мама ему напоминала. Женевьеву? Нет. Еще печальное, но уже светлое от радости лицо, солнечные лучи из узких окон. О! Кажется, картина такая есть.

– Нравится? – спросил Барт о вышивке.

– Очень! Изумительная работа! Но зачем вы это все вытащили?

За завтраком отец с Рафаэлем обсуждали пазы, стыковые соединения и виды древесины. Бартоломью просматривал «Бюллетень исторического общества». Отец привез из столицы. Хорошо хоть туда зашел. Ох уж эта мама!

– «Дни истории и культуры»… Меланьи тоже бы мог поучаствовать, – заметил вслух Барт.

– Ну что может показать городской музей? – скептически пожал плечами отец. – Я же тебе объяснял: серьезную выставку не делают из смеси эпох и тематик. А для узкотематической у них нет ни специалистов, ни времени, ни материала достаточно.

– А вместе с нашими экспонатами? – мотнул головой в сторону замка Барт.

– Читай внимательно правила. Оружие и доспехи их не интересуют.

– Ты тоже думал об участии? – поинтересовался Барт.

– Ну конечно. – И отец повернулся к Рафаэлю: – По одним шурупам судить о возрасте нельзя, их могли вкрутить в процессе починки или реставрации. Я видел забавную путаницу с сундуком восемнадцатого века. А шурупы в нем – с мелкой нарезанной вручную резьбой, со смещенным шлицем явно конца семнадцатого…

Барт уставился в «Бюллетень», однако он его не читал. Какая-то смутная идея вертелась у него в голове, но никак не хотела формулироваться. Барт принялся за еду.

Обидно упускать такую возможность. И отец это отметил. Такую чушь иногда выставляют, а людям нравится. Вышитые копии картин, например. Мединос взялся за организацию. Женни сказала, старушки будут в восторге. И вообще женщины. Ох уж эти женщины! Возьми любой век. Полные шкафы платьев. Или сундуки.