Смертельный дар - Хизер Грэм Страница 62

Она была самой очаровательной и ласковой из всех женщин, которых он знал. Он чувствовал себя изголодавшимся, но расточал нежные ласки, заботливо и трепетно касался ее плеч, груди, живота, рук и ног… Она дышала жизнью, излучала невероятную энергию, в ней были сладость и легкость, и каждое его прикосновение, казалось, дарило ей невыразимое возбуждение. Они упали вместе на его кровать. В диком, неистовом сплетении рук, ног, тел, в стремлении касаться друг друга, задыхаясь от этих чувственных прикосновений и страстно желая большего. Их ласки были более чем интимными. Он вызвал у нее череду коротких оргазмов, от которых она стонала, а он отчаялся контролировать безумное, непреодолимое желание достичь мгновения наивысшего блаженства.

Но тщетно. Кончики ее пальцев, всего лишь слегка касавшиеся его плеч и бедер, действовали подобно некоему физическому афродизиаку. Ощущение ее губ, ласкающих кожу, оказалось настолько чувственным, что заставило затрепетать, и на него нахлынуло неистовое желание освободиться.

Муки были острыми. Жгучими. Получать. Давать. Наконец он накрыл ее собой, поддразнивая, лаская каждый дюйм тела женщины. Их пальцы переплелись после того, как он осыпал Каэр жаркими поцелуями, пьянея от ощущений, которые дарили прикосновения к ней. Его взгляд встретил взгляд ее сияющих красотой синих глаз, проникающий прямо в душу, и он прочитал в них доверие, увидел, насколько она ранима, понял, как она нуждается в нем. А потом он вошел в нее, и инстинкт одержал верх. Они были вместе, в едином движении, а где-то в глубинах его памяти всплывали звуки морского ветра, штормовых волн, прекрасной и одновременно жестокой природы, прежде всего страстной, необузданной. Рай. И ад. И все, что царит между ними.

Взрыв. Мир. Ночь. Все взорвалось. Как у него внутри. Он благодарно воспринял ощущение ее тела, пронзенного дрожью, в своих объятиях, наслаждаясь и греясь теплом огня, вспыхнувшего между ними. Зак обнимал Каэр, изучая черты ее лица, оглядывая очертания ее тела, разметавшиеся по подушке длинные волосы. Она взглянула на него, как будто изумляясь тому, что он с ней на самом деле, а не во сне. А он был уверен, что этот взгляд — единственные во всей вселенной оправдание и награда мужчине, тому, что дышит и живет. Он прикоснулся к ее волосам, а она взяла его руку и поцеловала. В ее взгляде мгновенно появились задумчивость, тоска и боль.

— Я должна идти.

— Что? Вы же только что пришли.

— Надо.

Она снова поцеловала его в губы. Страстно. Столь страстно, что у него возник соблазн притянуть ее к себе, но она как пришла, не сомневаясь и не притворяясь, точно так же решила уйти, потому что исчерпала свое время.

— Надо.

— Золушка, часы вот-вот пробьют двенадцать?

— Золушка?

Он нахмурил брови.

— Даже в Ирландии, я уверен, известна.

— Сказка? Да, конечно.

Он улыбнулся. Наблюдая за ним, она неуверенными движениями собрала свои вещи и начала одеваться. Скрутила волосы в узел, застегнула халат, потом поцеловала его в лоб.

— У нас очень много собственных сказок…

— В каждой стране есть свои сказки, — согласился он.

— Волшебные сказки, фэнтези и что-нибудь запредельное… — сказала она. Голос Каэр дрожал, в нем слышался намек на некую тайну, невиданную, невообразимую.

— Запредельное?

— Оно реально. Вы сами знаете, — мягко сказала она.

— Мир по ту сторону… Рай. Ад… Все остальное.

Она казалась странно обеспокоенной и растерянной, подумалось Заку. В постели она безраздельно принадлежала ему. Только ему. Такая настоящая, существо из плоти и крови. Она дышала, от нее исходил жар, она извивалась в его объятиях и сама крепко обнимала его, и все ее ощущения были обострены до предела. А теперь… будто она оказалась где-то далеко-далеко, за миллион миль отсюда.

— Каэр…

— Я должна идти.

Он хотел подняться, но она протянула руку, чтобы остановить его.

— Полночь. Пора ночного колдовства. Ведьмовское время. Шон скоро вернется. Мне надо быть у себя в комнате. И приглядеть за ним.

Он не мог броситься следом за ней в чем мать родила. Выбора не было, и Зак позволил ей уйти.

— Ну разве не великолепно они играли? — спросила Кэт, опустив голову на плечо отца.

Он сжал ее руку.

— Спасибо, что пригласила меня. Я прекрасно провел время.

— Спасибо, что пошел, — искренне сказала она ему.

Отец смотрел в окно на рождественские огни, все еще держа дочь за руку.

— Помнишь, когда ты была помладше и только начинала свою музыкальную карьеру, ты играла мелодии в стиле транс, чем практически сводила меня с ума. И еще хип-хоп.

Она рассмеялась:

— Папа, я и сейчас временами играю…

— Но твой талант стал более зрелым. Горизонты расширились. Ты любишь самую разную музыку, и если мне даже что-то не нравится, я могу принять то, что ты делаешь. То же — и с моим отношением к людям… Аманда…

— Пожалуйста, папа, прекрати. Перестань. Я принимаю твой брак с ней, но просто не могу вообразить… Пап, она тебе не подходит. Я не ревную из-за того, что она молода, и для меня не имеют значения деньги, ты знаешь.

Он рассмеялся:

— Конечно знаю. Когда ты была еще совсем маленькая, ты мне сказала: «Я сама буду зарабатывать деньги. Мне не нужны твои». У тебя замечательная работа.

— Благодаря Заку. Жаль, что его не было с нами сегодня вечером.

— Он постоянно на чем-то сосредоточен. Ты заметила? Или на музыке, или на расследовании. Или одно, или другое. Одновременно — никогда. Он прибегает к музыке, чтобы очиститься, прийти в себя после каждого тяжелого дела. — Шон вздохнул. — Но вернемся к теме нашего разговора. Аманда — моя жена, даже если это делает меня старым дураком.

Кэт отошла, ошеломленная.

— Ты имеешь в виду, что ты согласен со мной и Аманда…

— Кэт, не допускай даже мысли о том, что я согласен с тобой, потому что это не так. Просто хотя бы потому, что я понял: Аманда… она не… ну, она может быть грубой, она поверхностна, и сам я думаю какими-то другими частями тела, а не мозгом, все же она не злое человеческое создание.

Странно, что он выбрал слово злое, подумала она. Следовало сказать — плохое, то есть она не плохое человеческое создание.

Это всего лишь слово.

— Почти приехали, — радостно объявил Том. — Через несколько минут будем дома.

Кэт пыталась разгадать выражение лица своего отца, но он отвернулся, снова разглядывая рождественскую иллюминацию.

— Аманда стала намного милее с тех пор, как произошел инцидент с черникой, — сказала Кэт, стараясь тоже казаться милой.

— Она уже столько времени сидит взаперти в нашей комнате. Это да. Я сам почти не видел ее в последнее время, — произнес Шон. — Нам всем надо как-то продержаться, что ли. В ожидании.