Убийственно прекрасная - Джеки Коллинз Страница 62

В субботу утром Генри проснулся от воплей Макс-Марии. К счастью, когда его отец строил этот домик, он прикупил и лес на много миль вокруг, поэтому услышать ее никто не мог. После смерти Логана никто, кроме Генри, сюда не ездил, так что у него даже сложилось впечатление, что об охотничьем домике все забыли. Это, впрочем, ничего не меняло, поскольку после смерти матери все имущество Уитфилд-Симмонсов должно было в любом случае перейти к нему. Генри даже подумывал о том, чтобы продать пасаденский особняк и перебраться сюда, в глушь, где его никто не потревожит.

Потом ему пришло в голову, что, если ему удастся завоевать доверие Марии и рассказать ей, какой эгоистичной дрянью была ее мать, в следующий раз она, быть может, поедет сюда с ним добровольно. Да и в этот раз все могло быть по-другому, если бы она не притащила с собой этого идиота брата! Будь он проклят, этот сопляк!.. С ним нужно было что-то делать, а что — Генри представления не имел. Если бы не Туз — дурацкое имя, кстати! — все было бы совершенно иначе. В конце концов, они с Марией так мило общались по Интернету, и она так много о нем знала! Тот факт, что Генри послал ей не свое фото, не мог, с его точки зрения, иметь большого значения. В конце концов она бы привыкла к нему, поняла, что он за человек, а внешность — дело десятое. Генри уже и не помнил, на каком сайте он обнаружил снимок этого никому не известного манекенщика. На такого — он знал — Мария обязательно клюнет, а вот если он пошлет ей свои портрет, девчонка может и не прийти: в этом возрасте все они тщеславны и обращают внимание на лицо и фигуру, а отнюдь не на душу.

Да, Генри отлично понимал, что он — далеко не самый красивый в мире мужчина, однако это не означало, что у него нет никаких достоинств. Он-то чувствовал в себе настоящий актерский талант, чувствовал, что может заткнуть за пояс таких, как Билли Мелина, чьим единственным козырем была смазливая внешность и так называемая сексуальность.

Билли Мелину Генри ненавидел почти так же сильно, как Лаки Сантанджело. Но Марию он ненавидеть не мог. Стоило ему заглянуть в эти бездонные изумрудные глаза, как он тотчас забыл о ненависти. Даже наоборот…

Ночью Генри отогнал «БМВ» Марии назад в Биг-Беар и поставил на стоянке у «Кей-Марта». Разумеется, прежде чем покинуть машину, он тщательно стер с руля и приборной доски все отпечатки, чувствуя себя настоящим преступником, что было как минимум смешно, поскольку никакого преступления он не совершал. Правда, он взял с собой ноутбук Марии, найденный под пассажирским сиденьем, но ведь он его не крал! В хижину Генри вернулся на своем «Вольво» и, поставив его у дверей кухни, стал разгружать припасы, которые купил, перед тем как пуститься в это захватывающее путешествие.

Когда Генри загрузил холодильник продуктами, он растопил камин и постарался придать большой комнате максимально уютный вид. Уже под утро он устроился в гостиной на складной койке и, накрывшись одеялом, задремал.

Сейчас было позднее утро, и Мария вопила во все горло, требуя, чтобы ее немедленно выпустили. При мысли, что сейчас он увидит ее снова, Генри испытал небывалый душевный подъем. Но что она скажет, когда увидит его на пороге комнаты? Он был уверен, что его пленница проголодалась и хочет пить, поэтому, перед тем как идти к ней, он приготовил поднос с нарезанными дольками фруктами, стаканом апельсинового сока и парочкой пшеничных тостов. Жаль, нет цветов. Большая алая роза в высокой вазе была бы в самый раз.

Отворив дверь, Генри увидел, что Мария сидит на полу. Ее нога, прикованная к спинке кровати, нелепо задралась вверх. Лодыжка под кольцом слишком тугих наручников опухла и покраснела, и Генри понял, что совершил непростительный промах.

— Кто ты такой?! — проревела Макс, едва увидев его на пороге. Ее осунувшееся личико было искажено яростью, изумрудные глаза сверкали. — Какого черта тебе от меня надо? Имей в виду — я тебя ненавижу! Подонок! Извращенец поганый! Освободи меня немедленно, слышишь?!

Генри был потрясен. Он не ожидал, что ее реакция будет столь бурной. Она его ненавидит?! Нет, не может этого быть, ведь он не сделал ей ничего плохого!

Оскорбленный в лучших чувствах, Генри поставил поднос на край кровати.

— Я подумал, что ты, наверное, проголодалась, — сказал он, решив во что бы то ни стало держаться корректно и вежливо. — Ты любишь фрукты?

— Что мне теперь, благодарить тебя, что ли? — огрызнулась она, бросая на Генри еще один яростный взгляд. — И вообще, мне нужно в туалет!

— Я не могу пустить тебя в туалет, пока ты не пообещаешь не делать глупостей, — ответил Генри и сам поморщился — до того фальшивой показалась ему эта фраза. Как в третьеразрядном фильме про гангстеров. — И, пожалуйста, не кричи так громко. Ведь мы — разумные люди и всегда можем договориться.

— Если ты не пустишь меня в туалет, мне придется нассать прямо на пол! — пригрозила Макс.

Грубое слово вызвало у Генри брезгливую гримасу. Приличные девочки не должны так выражаться. Впрочем, он тут же вспомнил, что Марию воспитывала Лаки Сантанджело. Откуда ей было набраться хороших манер?

— Хорошо, я пущу тебя в… в ванную комнату, но помни: я тебе доверяю! — предупредил Генри, сунув руку в карман, где лежал ключ от наручников.

— Ты мне доверяешь?! — снова заорала она. — Нет, ты точно больной! Псих гребаный!

Ну вот, огорчился Генри, опять она ругается. Совершенно очевидно, что эту привычку она переняла у своей матери.

Наклонившись к кровати, он открыл замок наручников, и Мария резво вскочила, но тут же покачнулась. Взяв ее под руку, Генри проводил девушку до двери маленькой ванной комнаты, которую Логан Уитфилд-Симмонс, не признававший удобства вне дома, пристроил незадолго до своей безвременной кончины.

— Ты, конечно, собираешься стоять и смотреть, как я буду делать свои дела? — спросила Макс, когда он взялся за ручку двери, чтобы открыть ее перед ней. — Это тебя заводит, да?

— Нет, — кротко ответил он. — Я не буду смотреть, но я подожду тебя снаружи.

Юркнув внутрь, Мария захлопнула дверь перед самым его носом.

Нет, не так он представлял себе их первое утро. План, который он составил, был безупречным и четким. Они должны были приехать в хижину вместе и приятно провести вечер, болтая обо всех тех вещах, о которых так подробно писали друг другу в мейлах. Заодно он бы постарался вызнать побольше о матери Марии. Только потом Генри собирался решить, как он поступит дальше, но события с самого начала стали развиваться по иному сценарию.

Что и говорить — Генри был не очень доволен тем, как все повернулось, и вместе с тем, как ни странно, не испытывал ни малейшего разочарования. В конце концов, девчонка была у него в руках. И они были здесь совершенно одни. Мария Сантанджело оказалась полностью в его власти. Это было новое, еще не испытанное чувство, и Генри находил его волнующим и весьма приятным.

Потом он вспомнил о запертом в сарае за домом двоюродном братце и помрачнел. Что делать с ним? Нельзя ведь допустить, чтобы парень умер с голода. Можно было, конечно, накачать его наркотиками, но никаких наркотиков в доме не было. Генри не мог и предположить, что они ему понадобятся.