Заверните мне луну - Анна Мак-Партлин Страница 62

— Ну? — подозрительно спросила я.

Ему пришлось выплюнуть розу, чтобы заговорить.

— Они согласны на две книги и на четыре в перспективе, сказал он сияя.

Я закричала:

— О боже, ну ты даешь!

— Знаю! — согласился он и тоже закричал.

Я прыгнула на него. Шон бросил шары и конфеты, к великой радости постройневшего и всеми забытого Леонарда. Пока мы рвали друг на друге одежду, Леонард исследовал содержимое сумок. Мы отмечали успех Шона в постели с шампанским с пяти до восьми. А потом у меня не оставалось выбора — нужно было отправляться на девичник Кло. Шон понимал меня, и, кроме того, впереди нас ждали все выходные. Мне повезло — я чувствовала себя великолепно, была полна любви, шампанского и готова идти. Кло не доверила нам организацию девичника, сказав, что мы превратим его в балаган. Она взяла все в свои руки, отметив, что попросит удалиться каждую, кто принесет пластмассовый фаллоимитатор или вибратор. Никаких париков, цепей, корон, футболок и угощений фаллической формы. Нас ждала ночь «для девушек», ночной клуб, пьяное веселые и съем на один вечер. Нас было десять. Мы оделись в маленькие черные платья, сделали пышные прически, наложили броский макияж и не забыли про высокие каблуки. Мы зашли в первый попавшийся паб, расположились в ряд у стойки, пропустили по рюмке, а затем еще по одной. Третья была за счет заведения.

Мы сели за столик с коктейлями. Мы болтали о Пош Спайс, бриллиантах, спа — салонах, налоговой системе, отдыхе на Карибских островах, мужчинах, Клинтоне, сексе по телефону, телешоу «Большой брат», Кид Роке, Палестине, Нострадамусе, детях, свадьбах, Кло и ее будущем. Она сияла, пребывая в хмельном восторге. Мы отправились в клуб, где протанцевали несколько часов, в то время как Энн стояла, корчась от боли, но при этом все же махала нам с другого конца танцпола. Затем мы совершили набег на следующий клуб, где сыграли в пули. Потом сидели на диванах, курили сигары и продолжали пить. Кое-кто умудрился даже упасть, но мы надеялись, что никто ничего не заметил.

В четыре часа утра управляющий вызвал для нас такси.

Энн стало значительно лучше. Хотя прежняя гибкость к ней пока не вернулась, однако алкоголь подействовал на нее положительно. Кло помогла ей забраться в машину, боясь, что ее девичник мог усугубить состояние больной подруги. Однако Энн была твердо уверена, что в такую ночь грех не повеселиться, и она не собиралась упускать ни единой секунды. Ричард уехал, поэтому она пригласила нас к себе на очередной тост. Она почти все время стояла, так как присесть было для нее настоящей проблемой. — Мы желаем тебе всего самого хорошего и даже больше! — сказала она Кло, улыбнулась, и мы чокнулись.

Кло тоже произнесла тост.

— За множество мужчин, которых я отвергла сегодня и которых буду отвергать все свою жизнь! Удачи одному и всем!

Мы рассмеялись.

— Одному и всем! — повторили мы.

Я ничего не говорила, так как занималась поглощением спиртного. Энн удобно стояла и пила из соломинки, так что ей не нужно было двигать головой. Мы сидели до шести, беседуя о прошлом, о подростковых временах, о Колледже и нашем лете, проведенном в Штатах. Людях, с которыми мы познакомились в своей жизни, и тех, кого потеряли. Кло напомнила мне о свадьбе моей мечты: Джон стоит у алтаря, а у входа поет Джордж Майкл. Я смеялась. Теперь все мои мечты были связаны с Шоном, и Джордж Майкл оказался бы лишним. Странно, как все происходит: мы побеждаем и проигрываем, мы не знаем того, что ждет нас впереди, и, несмотря на это, мы продолжаем строить планы. Мы переживаем горе и живем дальше. Это выживание несет в себе грусть, однако потом еще больше радости. Мы согласились, что Кло заслужила свое счастье, потому что для нас она являлась лучшей, самой умной, смешной и настоящей. И Том был хорошим мужчиной. И хотя мы трое давно поняли, что жизнь не всегда сахар и на каждое добро найдется проклятое худо, мы также знали, что всегда можем рассчитывать на помощь друг друга. И в конце концов, разве не для этого устраиваются девичники?

* * *

На следующий день я страдала. Я мучилась, как никогда. Не солгу, если скажу, что головную боль можно было сравнить с бомбой, взорвавшейся внутри под висками. В какой — то момент мне показалось, что у меня аневризм. Я даже подумывала вернуться в больницу. Почему бы и нет? Теперь меня там знали в лицо. Я лежала в постели, аккуратно положив на глаза влажное полотенце. Я застонала, чтобы проверить, что не потеряла дар речи. Мне было плохо, но этого и следовало ожидать. Я выпила почти столько спиртного, сколько во мне было весу. И как результат — боль в груди. На ощупь грудь стала очень нежной, но как будто немного увеличилась. Я расстегнула блузку и увидела коричневые круги вокруг сосков.

«Интересно».

Шон ушел в офис, чтобы закончить оставшиеся дела. Он часто так делал по воскресеньям. Я была одна, если не считать Леонарда, который играл в гляделки с котом старой миссис Дженнингс, который обитал через дорогу от нас. С постели мне удалось подняться только в третьем часу дня. Меня вырвало, и я тут же почувствовала себя лучше. Однако голова продолжала гудеть, когда зашла Дориан, желая услышать о ночных событиях. Она сделала чаю, а я была только рада поделиться ощущениями от похмелья, которым страдала. Ее это не взволновало.

— Что ж, так тебе и надо.

— Большое спасибо, Дориан.

— Да ну, сколько тебе лет? В самом деле, Эмма, порой я задумываюсь о вашем поколении.

Я задалась вопросом: и к чему я рассказываю ей все это? Я скорчила рожу, и она засмеялась.

— Это не смешно. Мои ученики должны были сегодня писать сочинение. Я плохо вижу. Меня тошнит. И затем я почему — то добавила:

— Странно, но грудь стала нежной.

— Как нежной? — спросила она.

— Просто нежная, но болит, — сказала я, желая покончить с ее вопросами.

— Как болит?

— О, ради бога, болит и все!

— Что еще? — спросила она.

Я подумала, стоит ли мне упоминать о коричневых кругах, а затем решила, что если не скажу, то потом пожалею. Тогда уже будет поздно, и я впаду в кому.

— Коричневые круги вокруг сосков.

Эта фраза была встречена молчанием, что совсем было не похоже на Дориан.

— Коричневые круги, — повторила она голосом, в котором послышалась тревога.

— Несколько странно, правда? — быстро спросила я. Круги могли быть вызваны слишком частым посещением солярия в двадцать лет.

— Как ты себя чувствуешь в последнее время? — спросила она.

— Отлично, — ответила я и задумалась. — Вообще — то не очень хорошо. Могу поклясться, что на прошлой неделе имела дело с пищевым отравлением, а вчера меня чуть не свалил грипп. У меня кружилась голова. — У тебя кружится голова, — вздохнула она.

— Прости? — переспросила я с пренебрежением.

— Эмма, это очевидно.