Серебряный ветер - Линда Кук Страница 62

— Сдается мне, твоя женушка собралась убить Лонгчемпа самостоятельно.

Симон вскинул голову.

— Она тебе об этом сказала?

Гарольд присел рядом с Симоном на ступень лестницы, ведущей на смотровую вышку.

— Нет, но леди сообщила мне, что опоит тебя сонным зельем, попросила утащить в хижину пастухов и объявить всем, что ты умер.

— Она слишком умна, чтобы так поступать. Аделина должна понимать, что солдаты захотят увидеть тело. Ты согласился ей помочь, не так ли?

Гарольд улыбнулся:

— Я выслушал ее план и сказал, что достану для нее маковый сок и подожду за дверью, пока не придет время увозить тебя к пастухам.

— Хорошо, это ее успокоит. Должно быть, она совсем отчаялась, если переманивает человека Тэлброка к себе в помощники.

— Она уверяла меня, что так можно спасти тебе жизнь. Симон почувствовал ноту неуверенности в голосе друга.

— Дружище, ты знаешь, что, если я ее потеряю, я убью человека, который помог ей принести себя в жертву.

— Аделина любит тебя, Тэлброк. И она достаточно умна, чтобы действовать в одиночку, если потребуется.

— Тогда мне придется позаботиться о том, чтобы она не смогла действовать. — Симон встал и похлопал Гарольда по плечу. — Пойди и принеси ей флягу меда с водой. Скажи, что это сонное зелье, и пообещай вернуться, когда потребуется.

Гарольд со вздохом поднялся.

— Похоже, поспать мне так и не удастся.

Симон усмехнулся:

— Надеюсь, эта сказка не про тебя. Ты мне будешь нужен не раньше чем перед самым рассветом.

— Она сказала…

— Она проспит. Я об этом позабочусь.

Рука ее дрожала, когда она подливала сонный отвар в медовое вино Тэлброка. Гарольд предупредил, чтобы она не переборщила. Целая фляга, сказал он, может свалить сильного мужчину с ног так, что он проспит целые сутки, а то и дольше. Тэлброк много ночей подряд недосыпает, проверяя посты на вышке, а потому может оказаться весьма восприимчив к зелью.

— Ты не рассказал мне о разговоре с лучником.

— Я думаю, он согласен с тем, что со службой у канцлера ему пора кончать. Он даже может перейти к нам в союзники.

— Ты сказал ему о…

— Я сказал ему, где найти Амвросия. Он отправится в путь еще до рассвета, найдет тело и похоронит его.

— Ты ему настолько доверяешь? А что, если он заберет свои стрелы? Тогда виновным могут признать тебя.

Симон пожал плечами:

— Я поверил его клятве. Чем он лучше или хуже других живущих в крепости? У всех свои секреты.

Аделина отвернулась. Утром, когда Симон, проснувшись, обнаружит, где находится, и поймет, что она теперь распоряжается его судьбой, он убедится в справедливости собственных слов. Симон подбросил в огонь еще хворосту и озабоченно посмотрел вверх, под потолок:

— Если нам суждено провести здесь зиму, надо будет сделать навес над дымовым отверстием, чтобы снег не падал в огонь.

Она подошла к нему и с улыбкой протянула чашу.

Симон тоже улыбнулся и отставил чашу в сторону, после чего направился к двери и взял еще охапку хвороста. Аделина проводила его взглядом.

— Ты думаешь, нам предстоит выдержать осаду?

— Сегодня вечером основательно похолодало. Аделина подняла чашу и вновь протянула ему.

— Ты не особенно переживал насчет холода, когда я спала здесь в первый раз.

Он отпил глоток и похлопал ее по бедру.

— Я привык жить по-солдатски, спал один, да и ветер не дул. Тогда я еще не привык к мысли о том, что эту берлогу будет делить со мной такое хрупкое создание. — Симон пригубил мед. — Вкусно. Туда травы добавлены?

— Майда обещала прислать меда и бочонок бренди. Должно быть, этот мед из ее запасов.

Костер горел ярко и жарко, покрывала на кровати были откинуты, чтобы согрелись простыни. Симон перестал подбрасывать дрова в огонь и, проследив взгляд Аделины, тоже посмотрел на кровать.

И отпил из чаши.

Жаль, что скоро его сморит дрема и из всех удовольствий, что обещала теплая постель, на их долю выпадет лишь сон. Аделина почувствовала, что краснеет. Она вспомнила, как страстно она хотела его днем в пещере, на холодном каменном ложе. А сейчас, когда о ветре напоминает лишь свист у закрытых бойниц, ночь, долгая ночь, которую они могли бы провести в страстных объятиях, пройдет для них впустую.

Она посмотрела в темные глаза Симона и прочла в них приглашение. Беды не будет, если она потерпит со снотворным час или два. Судя по его взгляду, эту ночь он хотел бы провести в объятиях жены, а не Морфея.

Аделина подошла к нему, чтобы взять чашу с маковым отваром из его рук.

— Держи, — сказал Симон. — Ты тоже выпьешь? Аделина улыбнулась:

— А стоит ли мне вообще пить, прежде чем ложиться с тобой? Моя кровь и так горяча от воспоминаний о том часе в пещере.

Он вложил чашу ей в руки и поцеловал.

— Пейте, мипеди, сегодня у нас не будет ничего, кроме поцелуев. Ты должна отдохнуть и оправиться от того, чтобыло днем.

С этими словами Симон пошел к выходу.

— Ты куда?

Он взял пустое ведро и высоко его поднял:

— Принесу еще воды из кухни.

— У очага и так два ведра.

— Ребята запаздывают с ужином. Чтобы зря не ходить, наберу воды, пока буду с ними говорить. Садись, Аделина, и выпей меду. Я скоро приду.

Аделина опустилась на скамью, озадаченная внезапной хлопотливостью Симона. Можно подумать, он и вправду собирается держать здесь осаду.

Аделина со вздохом принялась водить подушечкой пальца по ободку чаши. Должно быть, Симон всерьез вознамерился не прикасаться к ней сегодня. Именно поэтому он решил заняться на ночь глядя хозяйством.

Даже если она останется живой после покушения, трудно представить, как разозлится на нее Симон за то, что предала его, и за то, что переманила на свою сторону его лучшего друга. И тогда… Сколько недель или месяцев он будет злиться на нее? Казнить холодным безразличием?

Аделина встала, подошла к столу, налила себе меду из другого, не отравленного сонным зельем кувшина, а чашу Симона наполнила медом, смешанным с маковым соком, до краев. Она расставила сосуды по разным концам стола, ибо не могла позволить себе совершить ошибку и глотнуть не из той чаши.

Сильно хлопнула дверь, должно быть, от порыва ветра. Зашел Симон с полным ведром воды и кивнул молодому солдату, помогавшему на кухне, чтобы тот заносил еду. На громадном блюде громоздились куски жареного мяса и хлеб.

Аделина перевела взгляд с мужа на полную тарелку: