Избранница - Саманта Джеймс Страница 62

Эдмунд онемел и молча уставился на нее. В груди у него что-то больно сжалось. Он не был таким уж эгоистом, каким считала его она. Просто для него интересы Фарли всегда стояли на первом месте. Когда-нибудь родовое поместье приобретет такое же значение и для Габриэля. Но сейчас в устах. Кассандры он выглядит просто чудовищем!

— Вы, — продолжала она, — бессердечный человек, не видите и не желаете видеть ничего, что не входит в крут ваших личных интересов. Вы считаете себя намного выше и лучше меня. Но люди, окружающие вас, вам глубоко безразличны. Габриэль признался мне, что вам всегда было наплевать и на него, и на его мать. Я не поверила и решила, что он, наверное, не сумел понять вас. Сегодня же мне самой не верится, что вы хоть когда-нибудь можете быть добрым и что вообще способны любить!

Она перевела дух и продолжила:

— Моя мать тоже желала мне смерти. И даже пыталась помочь мне отправиться на тот свет. Одному Богу известно, кто мой отец. Я часто мечтала, что однажды он приедет за мной — и мы счастливо заживем вместе. Но, видимо, мне повезло гораздо больше Габриэля. Уж лучше расти совсем без отца, чем с таким отцом, каким вы были Габриэлю! — По ее щекам ручьем катились слезы. Она смахивала их ладошкой и продолжала свой обвинительный монолог: — Можете придумать мне любое наказание: избить меня, выгнать на улицу или… что там еще решите?.. Но я не откажусь ни от одного сказанного мной слова… Никогда!

И, прошелестев юбками, она вышла из кабинета.

Эдмунд медленно опустился на стул. Кровь отхлынула от его лица, придав ему мертвенно-бледный оттенок. Неужели девчонка всерьез полагает, что он может как-то наказать ее? Нет, подумал он. Он не пошевелит и пальцем. Потому что… она не сделала ему ничего плохого.

Лишь сказала правду в лицо.

Если уж Господу было угодно забрать одного из моих сыновей, то почему он не выбрал тебя? Боже, как же я жалею, что ты вообще родился!

Ведь это его слова! Сердце его стиснули стальные обручи. Смысл произнесенных в запале жестоких слов наконец дошел до его сознания. Господь всемогущий, — растерянно подумал Эдмунд, — а ведь она права! Он — настоящее чудовище…

Как он мог сказать такое Габриэлю? Святые небеса! Как?

Распустил свой длинный язык, вот как. Потому что не привык отвечать за свои слова… А теперь уже ничего не изменишь…

Впервые в жизни Эдмунд Синклер, герцог Фарли, увидел себя со стороны — глазами Кассандры… Холодный, резкий, высокомерный и бесчувственный самодур.

И понял, что таков он и есть на самом деле.

Его плечи поникли. В нем в эти минуты не осталось ни капли гордости. Лишь бездна отчаяния и сожаления. До него наконец дошел весь кошмар того, что приходилось испытывать Габриэлю. И что бы сын ни испытывал к нему когда-то, все давно уже переплавилось в ненависть. Он убил его любовь и уважение собственным пренебрежением. А теперь… Теперь уже поздно что-либо изменить…

Он полагал, что у него остался хотя бы один сын. Но, очевидно, он потерял обоих.

Кесси была слишком зла и взбудоражена, чтобы оставаться в Фарли. Ей надо было развеяться и поразмышлять наедине. Переодевшись в свою амазонку, она отправилась на конюшню. И не особенно мудрствовала в выборе маршрута, а просто дала волю маленькой кобылке, на которой всегда совершала прогулки. Вскоре умное животное ленивой трусцой подвезло ее к особняку Уоррентонов. Хотя само фамильное гнездо герцога было величественным сооружением, окружавшие его земли не отличались особой ухоженностью и не шли ни в какое сравнение с безукоризненно спланированным Фарли.

Кесси стряхнула с амазонки пыль и решительно позвонила в дверь. Когда экономка провела ее в гостиную, она с опозданием сообразила, что вообще-то заявилась без приглашения, что так у воспитанных людей не принято. Но Эвелин встретила ее с распростертыми объятиями, тон и поведение ее были теплыми и дружелюбными, как обычно. Ни слова упрека! И все же Кесси втайне обрадовалась, когда Эвелин походя сообщила, что отца нет дома. Несмотря на то что герцог был безукоризненно вежлив, его холодные манеры заморозили бы любого. Слава Богу, решила Кесси, что не придется тянуться по струнке и следить за каждым своим жестом и словом.

Они с Эвелин прекрасно провели время, болтая за чаем. Но когда Кесси начала поддразнивать подругу насчет безутешных кавалеров, оставленных в Лондоне, девушка заметно опечалилась.

Кесси тоже нахмурилась.

— В чем дело? — спросила она.

Эвелин аккуратно разгладила складочки платья и лишь потом взглянула на Кесси.

— Мне… очень жаль, что… отец так решительно настроен выдать меня замуж.

Она печально вздохнула и покачала головой:

— Я знаю, что все это… моя впечатлительность… но иногда мне кажется, что он больше ни о чем другом и не думает. Представьте, он уже начал строить планы насчет грандиозного бала в начале следующего сезона, а до него еще целых полгода!

Кесси с минуту пристально разглядывала подругу.

— К нему уже обращались с предложениями? Эвелин кивнула:

— Да, виконт Эштон…

— Но он же отклонил его, разве не так? Эвелин передернула плечами:

— Конечно! Эштон — наглый развратник, это ни для кого не секрет, к тому же — охотник за богатым приданым! — Девушка вздохнула. — Мне еще повезло, что отец помешан на титулах и не отдаст меня за кого попало. Он мечтает выдать меня по меньшей мере за графа.

Она помолчала, уставившись на остывший чай. Кесси видела, что все это тревожит Эвелин гораздо больше, чем ей сначала казалось, потому что подруга теперь выглядела очень и очень грустной. Но уже через минуту ее личико прояснилось, так что Кесси даже не была уверена, что это не почудилось ей. А Эвелин вдруг встала и просияла радостной улыбкой:

— Ладно, хватит обо мне! Это скучно. Я бы с большим удовольствием поговорила о вас с Габриэлем.

Кесси потупилась. Память о том, что Габриэль делал с ней всего лишь прошлой ночью — а она позволяла это! — заставила ее покраснеть до корней волос.

Эвелин радостно рассмеялась и погладила Кесси по руке:

— Можете ничего не рассказывать, дорогая. Налицо все признаки улучшения ваших отношений.

Теперь уже Кесси не стала вдаваться в подробности — из суеверного страха сглазить то, что возникало между ней и мужем.

— Не стоит питать надежды там, где они неуместны, — сдержанно проговорила она.

— Глупости! — воскликнула Эвелин с такой убежденностью, что Кесси удивлением уставилась на нее. — Габриэль любит вас, в этом нет ни капли сомнения. О, сам он этого, возможно, и не осознает — мужчины иногда такие тугодумы, вы же знаете! Но я не раз наблюдала за ним, Кесси, и когда вы в комнате, он просто не сводит с вас глаз. А если его глаза и ум так заняты вами, то когда-нибудь и сердце последует их примеру.

Кесси не стала переубеждать подругу. Взгляды Эвелин на жизнь всегда были такими оптимистичными и радужными, что было просто грешно разочаровывать ее. Кесси отставила в сторону свою чашку и с расстановкой произнесла: