Крылья любви - Барбара Мецгер Страница 62

– Помилуйте, отсрочка на месяц – это обычная между джентльме… – Уиллфорд умолк, прервав себя на полуслове.

Ардет кивнул:

– Вот это правильно. Я не джентльмен. Как, впрочем, и вы, поскольку все векселя просрочены больше чем на месяц.

Уиллфорд облизнул сухие губы. Посмотрел на дверь, поискал глазами своих друзей, потом снова перевел взгляд на кучу долговых расписок на столе и на зловещую белую частицу черт знает чего. Лиса, угодившая лапой в капкан, не чувствовала бы себя в большем отчаянии.

– Чего вы хотите?

– Очень простой вещи. Я хочу, чтобы вы отказались от дуэли.

– Но люди подумают, что я трус.

– А вы и есть трус.

Эти слова всколыхнули в жалкой душонке Уиллфорда остатки гордости. Оглядевшись и решив, что их с Ардетом разговор вроде бы никто не слушает, он начал было:

– Позвольте, вы не можете…

– Вы послали своих солдат под огонь пушек одних, без командира. Командир счел за благо улизнуть. Офицеру положено находиться позади линии огня, чтобы командовать боем, отдавать распоряжения, командовать атаку или отступление. Но когда он бежит с поля боя – это трусость. А как насчет того, что вы позволяли себе осуждать меня за моей спиной? Что это, если опять же не трусость?

– Всем и каждому известно, что вы не боксируете, не фехтуете и так далее.

– Вы провоцировали Кормака, совершенно миролюбивого человека, который лишь недавно обзавелся семьей. Вы так уверены, что легко разделаетесь с ним, что даже не отдохнули перед дуэлью, не освежили голову. Я и это назвал бы трусостью.

– Все было совсем не так. Я уже говорил вам, что, должно быть, слишком много выпил. – Голос его прозвучал жалобно, когда он добавил: – Вы же знаете, как это бывает.

– Нет, я этого не знаю. И не понимаю, как тот, кто считает себя офицером и джентльменом, может пасть так низко.

– Ладно, я не святой вроде вас, не умею лечить болезни и не общаюсь со всяким отребьем. – Уиллфорд бросил взгляд на кучку долговых расписок. – У меня нет денег на милостыню, даже если бы я хотел ее подавать, но я не хочу. Пусть нищие бездельники ищут работу и трудятся, как это делаем мы. Они могут пойти в солдаты вместо того, чтобы просить подаяние на улицах.

Ардет не счел нужным упомянуть, что офицерский чин Уиллфорда куплен, а не является результатом боевых заслуг.

– Возможно, я ошибся и вы человек смелый. Кажется, вы не боитесь смерти…

– Почему же? Боюсь, как и любой человек. Я не хотел бы, чтобы меня изрубили саблями в сражении. – Он взглянул на амулет дьявола. – И не хочу умирать по частям.

– Тогда уезжайте.

Уиллфорд встал.

– Я хочу сказать – уезжайте из Лондона.

– Хорошо, я мог бы кое-куда проехаться. Уже несколько лет не навещал свою сестру в Корнуолле.

– Не то. Уезжайте из Англии. Мне известно, что завтра с утренним приливом отплывает корабль на Ямайку. Поднимитесь на него, и тогда получите вот это. – Ардет аккуратно сложил долговые обязательства.

Уиллфорд рассмеялся:

– На Ямайку? Чего ради мне туда ехать? Там такая жара и вообще климат ужасный.

«Если тебе на Ямайке будет жарко, – подумал Ардет, – то погоди, пока попадешь в геенну огненную». Вслух он сказал:

– Вам стоит туда поехать, потому что у нашей армии там аванпост, а неподалеку от него расположены мои сахарные плантации. – На всякий случай Ардет обзавелся собственностью на всех континентах. – Меняю свое имение на Ямайке на ваш дом в Лондоне. Моя собственность приносит хороший ежегодный доход. Местное британское общество, насколько я понимаю, такое же консервативное, как и в Лондоне. Вы сможете занять в этом обществе главенствующее положение, если я отправлю соответствующее письмо с командиром корабля.

Уиллфорд подумал над предложением, потом покачал головой:

– Моя жена ни за что не согласится уехать из Лондона. Ей нравится вращаться в гуще светского общества, целыми днями разъезжать по магазинам и сплетничать по вечерам.

– Сомневаюсь, что ей придется по вкусу долговая тюрьма. Не думайте ни секунды, что я просто пугаю вас. Я могу отправить к вашему дому судебных исполнителей через час.

Он положил приказ о наложении ареста на имущество поверх стопки векселей.

– О Боже!

– Сомневаюсь, что Господь проявит снисхождение к такому грешнику, как вы, но молитесь, если считаете, что это вам поможет. Я не изменю своего решения.

– А если я поеду, проклятие не подействует?

Ардет усмехнулся и подбросил амулет дьявола вверх, прежде чем положить его обратно в карман.

– Как знать! – Он положил ладонь на плечо Уиллфорду, направляя его к выходу из клуба. – Ох, забыл вам сказать, что на плантациях работают только свободные люди, так что вам не угрожает сомнительная слава рабовладельца. А какие там красивые цветы!

Ардет не мог вернуться домой, пока все не было улажено окончательно. Еще предстояло посетить владельца банка и получить деньги, необходимые Уиллфорду и его жене на проезд. Он поднял с постели своего поверенного, чтобы тот нотариально оформил сделку. И юрист, видимо, пришел к выводу, что его клиент либо невероятно высокомерен, либо малость спятил, если меняет доходную плантацию на небольшой дом в Лондоне. Но Ардету это было безразлично: граф полагал, что вскоре либо Джеймс Винросс и мисс Хэдли обоснуются в этом доме, либо он будет превращен в приют для незамужних матерей.

Он нанял повозки и носильщиков, чтобы упаковать и погрузить пожитки Уиллфордов, нанял также и пару телохранителей, в задачи которых входило и то, чтобы в общей суете ничего не пропало и никто не пострадал. Потом Ардет отправился в порт передать капитану корабля значительную сумму денег и сообщить Винроссу инструкции насчет новых пассажиров.

Еще позже он заехал к Роджеру Маклину, лорду Кормаку, и нагнал на того достаточно страху, чтобы Роджер впредь не брал на себя обязанность драться на дуэли вместо другого человека, а особенно вместо такого, как Ардет. Он поездил с Роджером по различным клубам, сообщая, что Уиллфорд отказался от дуэли, выплатил карточные долги и отправился служить в частях британской армии за ее рубежами.

Потом Ардет поехал домой, к Джини.

– Как это вы говорите, что она уехала на место дуэли? – спросил он дворецкого. – Почему вы ее отпустили?

– А как я мог ее удержать? – ответил Рэндольф вопросом на вопрос.

Ардет поскакал верхом на коне по направлению к Хэмпстед-Хит с такой скоростью, словно за ним гнались все псы ада. Олив летел над ним. В конце концов, женщина ехала в карете, а каретой правил Кэмпбелл. Он не мог себе представить, каким образом, какими доводами Джини убедила бывшего сержанта отвезти ее на место дуэли. Но с другой стороны, Кэмпбелл мог в случае необходимости защитить ее.