Любовь и верность - Мэгги Робинсон Страница 62

Господи, до чего же он был зол! Ну как только она могла так беспечно раскрыть свою тайну! Разумеется, ей захотелось узнать, что кроется под его черно-желтым килтом, когда они только познакомились, – даже тетю Мим наверняка обуяло бы любопытство, если бы она увидела его во всем его шотландском великолепии.

К тому же Мэри собиралась сказать Алеку, кто она на самом деле!

Как-нибудь.

Возможно.

Потом.

Но она проболталась раньше, и, кажется, теперь события приобретают странный оборот. Еще несколько минут назад она восседала на массивном теле Алека, спрашивая себя, что он имел в виду, сказав, что передает ей «поводья»? Ждал ли, что она поскачет верхом на нем, лаская собственные груди, а он будет наблюдать за ней своим пылающим темным взором? Мэри тогда оцепенела. Почувствовала себя уязвимой. Ей вовсе не хотелось быть ведущей – она действительно не знала, что и как надо делать, поэтому, собственно, и попросила Алека о помощи. Он ведь известный любовник, не так ли?

Во всяком случае, для всех женщин, кроме своей жены.

Возможно, она видела или слышала кое-что из подноготной сливок лондонского общества, когда выдавала себя за миссис Ивенсон, но сейчас пребывала в полной растерянности. Похоже, гнев Алека ничуть не остудил его страсть, когда он прижался губами к ее губам. Мэри лишь тихо вскрикнула, когда его язык – горячий, ищущий – ворвался в теплую сладость ее рта. Исчез тот ласковый, поддразнивающий ее мужчина, который не спешил и так заботился о ее чувствах. Мэри тонула в его мускулистых руках – она задыхалась, ей не хватало воздуха.

Но почему-то у нее не возникло желания ударить Алека по голове, чтобы остановить его. Он в самом деле двигался уверенно, стремясь к достижению своей мужской цели. Ощутив давление его плоти на живот, Мэри опустила к ней руку. Кажется, в прошлый раз ему понравилось, когда она прикасалась к нему, да и сейчас, судя по неистовым конвульсиям его тела, Алек не потерял к этому интерес.

Зарычав, Алек слегка прикусил ее язык; одна его большая рука прижала ее растрепанные волосы, а другая потянулась к ее лону. Мэри хотелось, чтобы он, как раньше, скользнул в него пальцами, и вскоре Алек так и сделал. Должно быть, он обладает телепатическими способностями и точно знает, чего именно хочет женщина в каждый момент, потому что определенно – о! – знал, что делает. Его большой палец нажал на чувствительный бутон у входа в ее лоно, отчего – она же читала книги – Мэри буквально обезумела.

Она приподняла бедра, готовясь взлететь. Пик так близок, так близок – он тут, у поворота. Рукой она сжимала отвердевший бархат – как-нибудь ей хотелось бы внимательнее разглядеть его, но сейчас ее глаза были закрыты, а под веками вспыхивали крохотные красные искорки. Их поцелуй был то игривым, то настойчивым, и спустя короткое время Мэри позволила теплой волне ощущений подхватить ее. Она лежала в колыбели его объятий, чувствуя себя защищенной, а Алек, взяв ее за руку, приготовился овладеть ею.

Чувство дискомфорта не было слишком неприятным, но на мгновение Мэри забыла расслабиться. Возможно, она даже закричала. Алек продолжал целовать ее и, играя с ее языком, вошел в нее, а затем замер. Ее веки, трепеща, приподнялись, и она встретила его взор – черный, как смерть.

– С тобой все в порядке? – спросил он, прерывая поцелуй.

– Конечно, все в порядке, – отозвалась Мэри. – А мы сейчас должны разговаривать?

Алек усмехнулся, и его пенис, дрогнув, вошел чуть глубже, словно она сказала что-то смешное.

– Нет. Что вы хотели бы делать, мисс Ивенсон?

– Ну-у… Как обычно, я полагаю. – В самом деле, чего хочет этот мужчина? Ее лоно растянулось до предела, и она была не в состоянии думать.

Она не хотела думать. Потрясающее чувство полета стало улетучиваться, но Мэри хотелось, чтобы оно вернулось.

– Ох! Значит, как обычно? Что ж, в таком случае обхвати меня ногами. Да, вот так.

Мэри показалось, что он еще глубже проник в нее, если это вообще возможно. Все ее чувства сосредоточились в нижней части ее тела. Ей казалось, что ее лоно припухло и одновременно расцвело, но ощущение дискомфорта не проходило.

– Руками тоже, – посоветовал Алек. – Или хотя бы одной рукой. А вторую положи между нами и ласкай себя так, как я делал это раньше. Я бы сам сделал это, но не хочу слишком давить на тебя, ты же такая малютка.

Алек нависал над ней, и между ними оказалось слишком большое пространство. А Мэри хотелось, чтобы их кожа соприкасалась, чтобы ее груди расплющились о его широкую грудь. Теперь она понимала, что Алек имел в виду, говоря, что ему нужно больше рук. Они бы сейчас очень помогли и ей, потому что ей хотелось прижать к себе его мрачное лицо и снова целоваться с ним вместо того, чтобы вести эти странные разговоры. Согнув ноги, она впилась пятками в его ягодицы, надеясь отвлечь его внимание от своей робкой руки, ищущей чувствительный бутон в ее лоне. Это, конечно, абсолютно безнравственно, но так приятно! Испытывать чувство наполненности и в то же время чувствовать прикосновения к волшебному бутону – пусть даже прикосновения собственных пальцев.

А потом она поняла, почему он не прижался к ней: наклонившись, Алек сжал губами ее сосок. Когда он осторожно потянул его, наслаждение стало еще острее, и она, кажется, снова закричала. Алек ласкал то один ее сосок, то другой, посасывая и покусывая их, а палец Мэри задвигался стремительнее. Движения Алека тоже стали быстрее – он ритмично входил в нее и выходил, а Мэри приподнималась, чтобы быть ближе к нему, чувствуя, что с каждым его толчком ее возбуждение все возрастает.

Раздавшийся звук должен был бы смутить Мэри, но этого не произошло. Он прозвучал, как музыка, и темп их движений изменился, когда она полностью раскрылась перед ним, и к стону матраса добавились басовые нотки. Облако незнакомого мужского запаха, влажность, грубые прикосновения его щетины к ее шее, сладкие и страстные поцелуи, удовлетворенные стоны – Мэри позволила всему этому унести ее прочь. Она мечтала об этом долгие годы, но реальность превзошла самые смелые мечты. Они соединились именно там, где должны были соединиться, и через мгновение она лопнет от удовольствия.

Алек понял, когда это произойдет, и помогал ей. Его пальцы заменили ее руку, и теперь она действительно закричала – в этом не было сомнения. В самом конце Алек изящно вышел из нее и излил свое семя на простыню, а Мэри содрогалась в конвульсиях под ним. На его лице застыла маска блаженной агонии, и Мэри спросила себя, было ли на ее лице такое же выражение.