По велению сердца - Киран Крамер Страница 62

Лизандра вернулась.

Первой реакцией Марши было — «уф»! Хотя было и кое-что приятное. От доктора Тримпа — это был ее новый друг и бесценный источник сплетен — она узнала, что виконтессе очень не понравилось в Корнуолле. Так что и двух дней не прошло, как она умыла руки, избавясь и от Китто Тремеллина, и от его замка.

Кто знает? Может быть, на планы Лизандры повлиял план Марши привести Оук-Холл — а заодно и его невольную попечительницу — к вящей славе и процветанию.

— Нам остается лишь надеяться, — сказала Марша доктору.

Они пробирались мимо живописных прилавков с едой, одеждой, книгами и экзотическими сортами чая на Ридер-стрит, когда-то глухом переулке, который, однако, за последние годы претерпел поразительную метаморфозу. Теперь это была самая модная улица в Мейфэре. Раз в год книжный магазин устраивал здесь ярмарку, которую любил посещать сам принц-регент — произвести впечатление да накупить огромных носовых платков невообразимо ярких оттенков. Как раз такой платок держал сейчас в руках восхищенный доктор Тримп.

— Не знаю, смогу ли разориться на «Отис», — сказал доктор, разглядывая крошечную вышитую подпись в уголке платка.

— А кто может? — подхватила Марша. — Видели вы его туфли?

Дженис с мамой просветили ее насчет того, что сейчас в моде. Ей сшили новый повседневный гардероб в духе моднейших веяний сезона.

Марша начинала постигать и стиль Лондона, и свою роль посла школы Оук-Холл. Она решила, что выдоит без остатка все, что было здесь ценного, так что у Лизандры появится новое основание пригласить ее назад на должность директрисы.

Она поняла — чтобы привлечь внимание высокопоставленных родителей, подыскивающих школу для своих дочерей, ей нужно выглядеть так же, как эти люди. Посещать их приемы, участвовать в развлечениях, которые им нравятся.

Сначала Марша находила эту перспективу неприятной, даже пугающей. Но с каждым днем ее сердце открывалось навстречу новой жизни. Особенно после того, как она узнала о вероломстве Финна. Та Марша, образ которой она создавала несколько лет, образ знающей и заботливой — собственно, такой она и была, — должна была исчезнуть, чтобы начать все заново.

Правда, особенно горькая, имеет свойство вносить смятение в душу. Она же позволяет человеку посмеяться над страхом и попытками избегать того, что этот страх внушает. Поэтому остается лишь смело идти вперед, с чистыми глазами и уязвимой душой — как новорожденный ребенок.

— Не-е-ет! — воскликнул доктор Тримп спустя полчаса. Лицо его побледнело, и это было странно, учитывая, что всего несколько минут назад на его щеках цвели розы, а ведь ему пришлось тогда спасать маленького мальчика, который подавился куском мясного пирога. Мать мальчика громко кричала, призывая на помощь. Доктор хорошенько встряхнул его, держа за ноги вниз головой, и злосчастный кусок вылетел из его горла.

— Что? — Марша подняла голову. Она как раз держала в руках чудесную небольшую картину маслом, которая изображала красивую молодую мать с трехлетней дочерью; по словам продавца, это была семья самого художника. Он жил здесь же, на Ридер-стрит, прославился в Европе и начинал обретать популярность в Англии.

Доктор Тримп склонил голову.

— Миниатюрная женщина вон там. Выглядит как куколка, даже принц-регент обратил внимание. Кажется, это ваша благотворительница.

Марша судорожно вздохнула. Действительно, это была Лизандра. Рядом был принц-регент, он что-то говорил, а она смеялась.

— Никак не ожидала увидеть ее в таком месте. На ее вкус, здесь избыток солнца и счастливых людей.

Но доктор Тримп знал, в чем дело.

— Это модное место для дневных развлечений. Вы-то сами почему сюда пришли?

Марша уже беседовала с неким графом и его супругой, которые расспрашивали ее о миссии посла школы Оук-Холл. Но посылать туда кого-то из своих отпрысков женского пола они явно не собирались.

— Знаю, но я надеялась…