Вспышка молнии - Рексанна Бекнел Страница 62

Эбби едва не поперхнулась. С чего это он начал проявлять такую заботу, ведь они оба знают, что это не более чем фарс.

— Я хотела бы ехать на Чине… если нога ее достаточно зажила, — подумав, сказала женщина.

— Это невозможно.

Эбби встала и смахнула крошки на землю.

— Тогда я пойду пешком.

Впервые за все утро они посмотрели друг на друга. Эбби выжидала. Таннер хмурился.

— Эбби, вы не можете идти. Нам надо спешить. Нас могут преследовать.

Эбби покачала головой. Она тянула время. Ее одолевали ярость и отчаяние.

— Если вы думаете, что за нами погоня, то почему мы так задержались здесь?

Молодая женщина с удовольствием, заметила, что Таннер стиснул зубы и отвел взгляд.

— Нам не следовало этого делать, — процедил он. — Просто я думал… что вам нужно немного прийти в себя.

— Ах вот как! — высокомерно подняла подбородок Эбби — И когда же вы успели набраться такой мудрости?

Знакомым жестом Макнайт стянул с головы шляпу и похлопал ею по бедру, подняв облако пыли.

— Послушайте, Эбби, я знаю, вы в бешенстве. И у вас есть полное право на это, Я понимаю, что минувшая ночь была ошибкой. Но если из-за этого вы опасаетесь ехать со мной…

Женщина резко повернулась к нему спиной, и Таннер оборвал речь на полуслове. Только что он подтвердил догадки Эбби.

— Я хожу быстро, — настойчиво сказала она. Молодой человек не ответил, и пауза заполнилась жужжанием насекомых, далеким тявканьем лисы, шелестом травы. Через минуту Таннер медленно отчеканил:

— Вы поедете со мной.

Потом он поднял с одеяла ее мокрую одежду и разложил поверх тюков, навьюченных на кобылку. Подведя лошадей поближе к Эбби, Макнайт предупредил:

— Не вздумайте мне перечить.

Эбби тяжело вздохнула и нехотя кивнула. Через секунду он приподнял ее и усадил на широкую спину Мака.

Ехали они до заката, сделав по пути лишь одну остановку. Сперва Эбби сидела прямо, боясь ссутулиться и коснуться груди Таннера. Напрасные старания, ведь его бедра упирались в ее ягодицы.

Как ни пыталась Эбби выпрямлять спину, но всякий раз, когда Мак менял направление движения, взбирался на холм или спускался вниз, они с Таннером то и дело касались друг друга, и он волей-неволей обнимал ее.

Таннер ни словом, ни движением не показал, что его беспокоит их нечаянная близость, в то время как Эбби… Эбби умирала от желания.

Когда Таннер, наконец, остановил Мака на месте слияния двух грязных речушек, он так резко соскользнул на землю, как будто только этого и дожидался. Он даже не предложил ей руки, чтобы помочь слезть с лошади. Впрочем, Эбби только порадовалась этому. Она в состоянии сама спрыгнуть на землю. Только бы не встретиться с ним взглядом и не оказаться в его объятиях.

Эбби была быстрым и неутомимым ходоком, но наездником — неловким и неопытным. Спускаясь с лошади, она едва не упала. От обиды на жизнь и из-за своей неловкости женщина чуть не расплакалась. Она все еще не могла понять, любит или ненавидит мужчину, который похитил ее, Почему-то она все время испытывала жалость к себе. Раньше она такой не была.

Но тоненький внутренний голосок напомнил ей, что никогда раньше она и не была лишена родительской опеки и никогда не влюблялась до беспамятства.

Эбби пригладила волосы и заправила выбившуюся из юбки блузку. Она направляется в Чикаго с человеком, который относится к ней, как к вещи, за которую он может получить вознаграждение. Кажется, он начал сожалеть об их близости, потому что это очень осложняло их совместное путешествие. Самое лучшее, что она может предпринять в такой ситуации, это постараться как можно скорее завершить путешествие и избавиться от своего попутчика. Пытка тяжела, но ведь всякому мучению приходит конец.

Вернувшись с прогулки (Таннер был готов на все, лишь бы держаться подальше от Эбби), он обнаружил, что женщина уже развела костер, распаковала посуду и продукты и расседлала Мака. Рукава ее блузы были закатаны, поверх юбки был надет передник.

— Принесите поды, — приказала она, даже не глядя в его сторону. — Пока я готовлю еду, займитесь лошадьми.

Ошеломленный Таннер стал как вкопанный.

— Через сколько дней мы доберемся до Чикаго?

— Через пару недель, — автоматически ответил Таннер. Ему предстояло выдержать еще две мучительных недели, в продолжение которых он будет видеть и слышать её каждую минуту.

— Две недели… — обескураженно проговорила Эбби. Подняв с земли охапку веток, она швырнула их в костер. — Ну что же… чем раньше мы будем вставать и отправляться в путь, тем быстрее мы доберемся до Чикаго.

Ни один из них не знал, следует им радоваться или плакать.

Некогда, целую вечность назад, во время путешествия в фургоне, Эбби страдала от жизненной рутины. Каждый день — одно и то же. Но такая жизнь давала полную свободу воображению. Девушка придумывала все новые и самые невероятные приключения, героями которых были Тилли и Спич. По пути на Запад маленькая мышка Тилли познакомилась в прерии с сусликами и гремучими змеями; пережила ночь, когда буйволы, испугавшись грома, разбежались по прерии, а однажды она даже провела ночь в колчане индейца. Бедный Снич с ног сбился, приглядывая за ветреной Тилли. Но теперь Тилли изменилась. Эбби изо всех сил пыталась представить свою маленькую неистовую героиню то во время наводнения, то во время снегопада в Скалистых горах, то завязывающей дружбу с диким зайцем, но у нее ничего не получалось. Целыми днями трясясь на лошади перед Таннером, женщина подстегивала свое воображение, но оно предлагало ей живые картинки отнюдь не из жизни мышей.

За время путешествия Эбби не сочинила ни одного рассказа. Недоумевая, как это в голову Таннеру пришла мысль положить в саквояж блокнот и карандаш, Эбби была вынуждена признать, что он упаковал все необходимые в дороге вещи. Личные вещи. Ценные вещи.

Сидя возле костра, Эбби согнулась над своим блокнотом, хмурясь в беспомощной попытке изгнать из головы мысли о Таннере и о его необъяснимом поведении. Снич… вот что… сейчас она поработает над образом Снича. Чего хочет от жизни Снич? В чем его цель и каковы самые потаенные желания? Прежде всего, он хочет, чтобы его любила Тилли.

Эбби вздохнула и обвела взглядом горизонт, где догорали последние ярко-алые и золотые лучи солнца, растворяясь в холодной серо-фиолетовой ночи. Ну, а Снич любит Тилли? Последует ли он за ней на край земли? Станет ли рисковать собственной жизнью ради спасения ее жизни? Конечно, он любит ее, но не может выразить свою любовь словами. Когда же об этом догадается Тилли? Наверное, уж раньше, чем Таннер. Как всегда мысли Эбби вернулись к Таннеру, и она едва не застонала от раздражения. Она его не любит. Она не может его любить.