Королева эпатажа - Елена Арсеньева Страница 62

Стихотворение сие было написано именно пофранцузски, поскольку прекрасная Аврора не знала русского языка. То есть вообще ни слова не знала! Однако Боратынский был все же русский поэт милостью Божией, а потому он немедленно создал вариант сего стихотворения на русском языке, весьма далекий от унылого подстрочника, и назвал его: «Девушке, имя которой было Аврора». Под этим названием оно и войдет затем во все собрания сочинений господина Боратынского:

Выдь, дохни нам упоеньем,

Соименница зари;

Всех румяным появленьем

Оживи и озари!

Пылкий юноша не сводит

Взоров с милой и порой

Мыслит, с тихою тоской:

«Для кого она выводит

Солнце счастья за собой?»

Боратынский был красив: он обладал весьма модной во всякое время романтической внешностью и печальным, даже трагическим обаянием, которое обращало к нему сердца дам и девиц. Путята был веселый клоун. Взгляд щеголеватого Александра Муханова искрился бесовским синим пламенем. И черные, роскошные очи Авроры (и как только умудрился породить белобрысый швед Шернваль этакую итальяноподобную красоту?! Эмилия была синеглазая блондинка, ну а Аврора… Аврорато в кого такая пошла?) зажглись ответным этому пламени сиянием. Муханов записал в свой дневник косноязычный отзыв о красоте избранницы: «Она хороша, как бог!», немедленно позабыл всех своих многочисленных любовниц (он был не только бретер, игрок, фат, щеголь, но и отъявленный ловелас, неутомимый волокита, способный дать фору самому Казанове!) в Петербурге, Москве, Гельсингфорсе, Выборге, Риге, Вильно, Христиании, Тарту и так далее и тому подобное — и посватался к Авроре. Но едва получив ее согласие и собравшись за благословением к маменьке и отчиму Авроры, Муханов внезапно спохватился. Да что ж он делает, несчастный?! Сам без гроша в кармане (всего богатства — убогое Успенское, однодворное именьице) и невесту за себя берет такую же? Одумайся, пока не поздно, Муханов! Что? Слово дал? Слово, оно, конечно… Но ведь не зря же, не случайно написал его мудрый друг Боратынский:

Невластны мы в самих себе

И, в молодые наши леты,

Даем поспешные обеты,

Смешные, может быть, всевидящей судьбе.

Вот и Муханов оказался в себе невластен, вот и он дал поспешные обеты, над которыми сейчас, конечно, хохочет всевидящая судьба. И, чтобы не слышать этого хохота, он немедленно объявил себя чахоточным больным, простотаки умирающим, а потом пустил в ход все свои связи, вплоть до слезной просьбы к АграфенеКлеопатре, перевести его из «гибельной финляндской сырости»… в Петербург. Ну да, там ведь сушь каракумская… Накануне отъезда друга из Гельсингфорса Евгений Боратынский, который как раз находился в это время в Петербурге, прислал Александру стихотворное послание, которое так и называлось: «Запрос Муханову». Боратынского очень интересовала судьба этой любовной истории:

Что скажет другу своему

Любовник пламенный Авроры?

Сияли ль счастием ему

Ее застенчивые взоры?

Любви заботою полна,

Огнем очей, ланит пыланьем

И персей томных волнованьем,

Была ль прямой зарей она

Иль только северным сияньем?

Муханов только вздохнул, прочитав эти строки, и писать в ответ ничего не стал. Все равно они с Евгением скоро увидятся и объяснятся.

Итак, Муханов уехал.

Аврора была слишком горда, чтобы выказывать свое горе. Теперь ее красота казалась броней, пробить которую представлялось невозможным. Уврачевать оскорбленное сердце помогла тревога за сестру.

Эмилия появилась на гельсингфорском горизонте спустя два года — и немедленно влюбилась. Предметом ее страсти сделался граф Владимир Алексеевич МусинПушкин, который был сослан туда за связь с декабристами. Конечно, можно было бы ожидать для такой красавицы более блестящей партии, однако ведь любовь! Отчиму девушек было жаль Аврору, которая втихомолку страдала, и он не мог заставить страдать и Эмилию… Правда, влюбленных попросили подождать с венчанием, пока с МусинаПушкина не будет снят полицейский надзор. В 1828 году они обручились, в 1831 — повенчались. Теперь уже Эмилия — вполне счастливая Эмилия — ничего так не желала, как устроить судьбу сестры. Нет, ну в самом деле, не совсем хорошо складывается: младшая сестра замужем, а старшая — все еще нет. Это даже считается неприличным… Ах, ну почему на пути Авторы не встретится человек, столь же благородный и красивый, как граф МусинПушкин? Он — живое опровержение истины, что никому из мужчин нельзя верить. Выходит, нельзя верить только подлому изменнику Александру Муханову, который разбил сердце Авроры. И надо же было такому статься, чтобы первая любовь ее оказалась несчастной! Может быть, повезет со второй?

Эмилия так старательно молилась о счастье сестры, что небеса услышали ее. Карл Маннергейм, богатый и знатный швед, отпрыск знатного рода, пленился красотою девицы Шернваль и немедленно сделал предложение, которое было благосклонно принято.

Эмилия вздохнула с облегчением. А Аврора… Аврора просто вздохнула. В этом вздохе было смиренное согласие с судьбой, которая именно таким образом решила устроить ее счастие. Да, сердце ее рвалось от любви в Александру Муханову, однако Аврора прекрасно знала, что станет Карлу Маннергейму хорошей женой. Будет верна ему до смерти, никогда в сторону не взглянет, и даже появись прямо вот сейчас перед нею синеокий демонискуситель Александр Муханов, ему придется уйти ни с чем.

Синеглазый демон, слава тебе, Господи, не появился, день венчания был назначен. Незадолго до него Карл решил съездить в отдаленное имение своей прабабушки, которая была еще жива и очень жалела, что не сможет побывать на свадьбе любимого внука. Карл хотел получить ее благословение. Он уехал… и не вернулся. Доподлинно было известно, что в имении он побывал, с прабабушкой встретился, благословение получил, но…

Куда он пропал потом? Что с ним случилось? Погиб, наверное, но где и как — осталось неизвестным для всех. В том числе и для его невесты, о которой снова заговорили в гельсингфорском обществе… причем теперь с этаким многозначительным пожатием плеч, с закатыванием глазок, с сочувственными интонациями, за которыми крылось неприкрытое злорадство.

Красавица, да? Ну, а толку с той красоты? Не иначе как злая королева троллей качала ее колыбель, вот и наградила свою подопечную горькой судьбой!

Когда такие разговоры дошли до ушей матери Авроры, она зарыдала. Обеспокоенный супруг долго спрашивал, отчего она плачет, и наконец услышал вот какую историю: когда Аврора еще только появлялась на свет, в дом выборгского губернатора постучала уродливая старуха. Она представилась повитухой и предложила свои услуги. Шернваль был вне себя от страха за жену: врач задерживался, на служанок он не надеялся, а тут неожиданно помощь подоспела. Он допустил старуху до ложа будущей матери. Всю ночь длились схватки, а когда с первыми лучами солнца родилась очаровательная девочка, старуха плюнула на младенца и прошипела: «Так пусть же твоя красота будет достойна тех несчастий, которые она принесет!» И убежала. Ошеломленный Шернваль кликнул слуг, чтобы задержали ее да надавали тумаков, однако те побоялись, уверяя, что повитухой была злая троллиха. И вот теперь… Неужели начало сбывать проклятье?!