Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни - Филиппа Грегори Страница 62

Никто из нас не ожидал, что мы в первый же год получим хорошую прибыль в нашем хозяйстве. Но мы собрали неплохой урожай трав — «наполовину состоявший из цветов», как сердито отозвался о нем Ральф, — и это означало, что зимой нам намного дешевле обойдется корм для овец и коров. Плодовые деревья, разумеется, не плодоносили в этом году, но заросли малины вытянулись прямыми густыми рядами, что сулило хороший урожай на будущий год. Клубнику мы посадили на новом поле вдоль берега Фенни, где было больше солнца и где она имела естественную защиту от ветров, дующих с холмов. Мои яблони принялись, и теперь эти тонкие, стройные деревца радовали глаз. Они тоже оказались посаженными правильно, что для меня лично было маленьким чудом.

Ричард много занимался дома этой осенью, готовясь поступать в Оксфорд после Рождества. Вскоре дядя Джон увез его туда, а затем поехал в Лондон по делам компании Мак-Эндрю, связанным с обострением обстановки в Индии, вступившей в войну с Францией. Так что мы с мамой провели несколько одиноких недель, работая как рабы целыми днями и встречаясь только за обедом.

Мамины ученики сделали заметные успехи и теперь приступили к изучению букв. По вечерам наша гостиная была завалена обрывками разноцветной бумаги, из которой мама вырезала буквы.

Я работала везде: в Экре, наблюдая за ремонтом коттеджей, которым слишком долго пренебрегали, на верхних полях, где возводили изгороди и ограды для овец, на общественной земле, следя за подрезкой деревьев и сбором топлива, и, конечно, в полях. Где бы я ни была, рядом со мной был Ральф.

Я не могла бы сказать, кем он был для меня. Иногда он казался мне отцом, иногда — возлюбленным, иногда — учителем. И всегда он был другом. По мере того как проходило время, укорачивались и становились холоднее ноябрьские дни и все труднее было работать на земле, между нами все крепла и крепла дружба, и нас все менее можно было назвать ученицей и учителем.

Однажды в начале декабря мы встретились на мосту через Фенни. Ральф спускался к реке с деревенской улицы, а я на минутку остановила Мисти, чтобы поглядеть на свинцовые воды, текущие под мостом.

— Вам, похоже, не холодно, — сказал он вместо приветствия.

Я кивнула. На мне была новая амазонка теплой шерсти сливового цвета, которую я застегнула до самого горла, поскольку день был ненастный и в воздухе веяло стужей.

— Овцы в порядке? — спросил Ральф.

Он знал, что я собиралась побывать у них этим утром.

— Да, — ответила я. — Но мне кажется, что пастух Жиль слишком стар. Он очень часто болеет, а его сынишка еще мал, чтобы заменить его. Мама хочет, чтобы он ходил в школу.

— Я знаю, — коротко ответил Ральф. — Но в деревне нет никого, кто разбирался бы в овцах. Может быть, стоит нанять на пару сезонов пастуха, он поработал бы с нашими парнями и научил их всему.

— Но Джимми любит овец, лучше всего, чтобы ими занимался он. И его лучший друг Саймон. Возможно, они вдвоем и освоили бы это дело.

Ральф неожиданно наклонился над водой и схватил меня за руку.

— Смотрите-ка! Молодой лосось! Плывет вверх по течению.

Я тоже пригнулась и вгляделась в воду. Очень медленно, будто устало, мимо плыла самка лосося. Она проделала долгое путешествие из моря вверх по реке, обойдя мельничную плотину и борясь с течением. Ее брюхо раздувалось от икры. Можно было надеяться, что все будущие маленькие лососята останутся в нашей Фенни, пока не вырастут, и только тогда они спустятся обратно в море.

— Я обожаю лосося, — с энтузиазмом воскликнул Ральф. — Мисс Джулия, пожалуйста, извините меня сегодня. Я хотел бы проследить, где она остановится на нерест, и через некоторое время выловить ее. Вы должны простить меня.

— Прощаю, прощаю, — улыбнулась я. — Вы можете передать пару кусков вырезки в Дауэр-хаус, и миссис Гау приготовит их вам на обед, если вы примете приглашение и отобедаете с нами.

— Хорошо, — рассеянно согласился Ральф. — Я польщен. — И, положив два пальца в рот, он отчаянно свистнул.

Мгновенно из прибрежных кустов вынырнули двое парнишек, и он велел им бежать вдоль берега, чтобы знать, куда отправилась самка, но ни в коем случае не мешать ей, пока он сам отправится за лошадью и сетью. И без долгих слов он быстро, насколько позволяли ему протезы, пошел к деревне.

В тот же день попозже Малыш принес на нашу кухню три жирных куска лосося и застенчивым шепотом сообщил, что их передал мистер Мэгсон. К обеду у нас был отличный пирог с поджаристой румяной корочкой и чудной рыбной начинкой.

— Не устроить ли нам в этом году рождественский бал? — спросил мистер Мэгсон маму. — Мне хочется организовать что-нибудь подобное в деревне. У вас здесь несколько тесно.

— Я бы тоже хотела устроить вечеринку в Дауэр-хаусе, — согласилась мама. — Может быть, вы организуете праздник Рождества, а мы устроим что-нибудь попозже, например на Крещение. Я должна посоветоваться с доктором Мак-Эндрю.

— Когда он собирается домой? — поинтересовался мистер Мэгсон, передавая маме вазу с засахаренными фруктами.

— Еще неизвестно, — ответила она. — Дела компании Мак-Эндрю довольно сложные, а никто не знает Индию так, как знает ее Джон. Вам он здесь нужен?

— Совершенно не нужен, — сказал Ральф, глядя на меня и улыбаясь. — Он оставил здесь своего весьма компетентного представителя.

— Думаю, вы правы, — тепло отозвалась мама. — Я не могу добиться от Джулии ни слова о чем-либо, кроме как о полях и урожае. Не думаю, чтобы она хоть раз открыла книжку или подошла к фортепиано за эти месяцы.

Я опустила голову. Это была правда.

— Она — Лейси, — мягко заметил Ральф. — И очень похожа на своего папу.

— На Гарри? — Мама заглянула ему в глаза. — Она напоминает вам Гарри?

Он кивнул. Я знала, что он лжет, и понимала почему. Он пытался защитить маму и меня от деревенских слухов, которые постепенно превращались в хор голосов. Согласно этим слухам, мы с Беатрис не только были похожи как две горошины в стручке, но я и была ею. Золотая девочка вернулась к ним в моем облике, чтобы заставить все на земле расти и плодоносить.

— В деревне говорят, что она очень похожа на Беатрис, — сказал Ральф с уверенностью, — но, по моему мнению, своего отца она напоминает гораздо больше. И мне рассказывали, что, когда он вступил в наследство — это было примерно в возрасте Джулии, — он был так же помешан на хозяйстве, как впоследствии Беатрис.