Побег Надежды Кораблевой - Татьяна Луковская Страница 62

- Ты время-то видела, Зайцевы с курами ложатся.

- Я в машине посплю, – обиженно проворчал Кирилл.

- И воспаление легких заработаешь, – так же недовольно проворчала Надя.

- А чё вы боитЯсь ложиться? Люди взрослые, не подростки какие, никто ж не заставляет ничего-такого, спина к спине повернулись да ночку перетерпели. Делов-то. Укладывайтесь.

Баба Варя решительно выпроводила родителей из комнаты.

Панцирная кровать была довольно широкой, но в том то и весь прикол, что под тяжестью двух тел она проваливалась в центре, заставляя лежащих катиться друг к другу. Надя вцепилась в край, чтобы не падать на Кирилла. Как на зло в ее гардеробе не было ни одной пижамы, а ночная сорочка все время норовила задраться. Приходилось одной рукой тянуть подол вниз, другой держаться за уголок металлического каркаса – какой уж тут сон! Кирилл, отвернувшись спиной, затих. «Спит, наверное, – Надя вздохнула, чувствуя всю комичность своего положения. – Даже не попробовал ко мне поприставать, ну самую малость. Конечно, ему нравятся добрые, ласковые, и чтобы в рот заглядывали и каждое слово ловили. Такие, как я была раньше. А язвительные и колючие его не интересуют, походил – походил, укололся пару раз и отступил. Не нужна». Глаза защипало, одна вредная слезинка пробежала по носу, собралась на кончике и упала на губу, отдавая соленым вкусом обиды. «Не нужна», – Надя еще раз тяжело вздохнула, и тут горячая мужская ладонь легла на бедро.

- Ты что делаешь?! – слезы сразу высохли.

- Я случайно, – пробурчал Кирилл, – перевернуться хотел, бок затек.

- Перевернулся? Так убирай свою руку.

- Не хочу.

- Что?!

Надя так быстро поднялась, что не удержалась и грохнулась сверху на Кирилла.

- Ой! – вскрикнула, – Да что ж за кровать-то такая?!

- Нормальная кровать, – промурлыкал Кирилл, уже в открытую распуская руки.

- Перестань, а то я сейчас…

- Да врежь ты уже мне. Я знаю, тебе очень хочется по морде мне съездить. Я не против, бей, – он подставил ей бритый подбородок.

Она затихла в его объятьях.

- Надюш, – он легонько нагнул ее голову и зашептал в самое ухо, – и, если я из-за дурного характера еще раз когда-нибудь наговорю глупостей, ты не стесняйся, тряси за шиворот и ори: «Медный, твою ж мать, ты не о...».

- Я матом не ругаюсь, – проворчала Надя.

- Тогда просто в нос бей, только не бросай меня больше. Надь, не бросай меня, – шепот теплой волной побежал по телу.

- Просто не отпускай меня, – эхом отозвалась в ответ.

А дальше ее смело ураганом, вдавило в мягкую перину, разметало остатки одежды.

Они любили друг друга ненасытно, жестко, страстно, избавляясь от обид и накопившегося голода. Кажется, она исцарапала ему спину и цапнула за ухо, он терпел, мурчал как большой кот и терзал ее губы, покрывал поцелуями щеки, шею, беспокойно шарил руками по бархату кожи, обозначая свое пространство. А кровать скрипела в такт, выдавая все секреты. «Надеюсь, в соседней комнате спят», – проносилось где-то по краю сознания, а наружу рвался легкий протяжный стон.

Вспотевшие, жаркие любовники прижимались друг к другу, слушая, как учащенно бьются их сердца.

- Я тебя больно укусила? – виновато прошептала Надя, обводя пальчиком мочку уха.

- Можешь отгрызть, буду ходить хвастаться.

- А мы опять без защиты, – с легким вздохом проговорила она, утыкаясь лбом в его плечо.

- Кого на этот раз родим: еще мальчика или еще девочку? – усмехнулся Кирилл, откидываясь на подушку.

- Я теперь опытная женщина, знаю, что иногда можно и после, завтра надо добраться до аптеки.

- Надюш, не надо до аптеки, – его голос стал серьезным, вкрадчивым, – роди мне еще одного. Только чтобы в этот раз все как положено было, по нормальному: свадьба, гостей на двести, платье, фата, торт в три яруса с пупсами на верхушке, и чтобы потом мы с Сонькой и Эдиком вас из роддома встречали, и мне медсестра на руки сопящий сверток положила. Надюш, выходи за меня замуж.

Можно было чуть-чуть помучить, пококетничать, протянуть задумчиво: «Ну, не знаю, я подумаю», но отчего-то не хотелось.

- Свадьбы на двести человек не надо, просто распишемся. А платье мое ты не выбросил?

- Нет, так в шкафу и висит, – Кирилл зарылся носом в мягкие волосы, чмокнул любимую макушку.

- Я, наверное, теперь в него не влезу, – вздохнула Надя.

- С чего это? Какой была, такой и осталась, я наощупь помню, – щекоча, прошелся Кирилл по ее ребрам, – сладкая девочка.

Надя хихикнула, уворачиваясь от бойких пальцев.

- Скажи, – посерьезнел Кирилл, – а если бы Палыч не засадил меня, мы могли бы и не встретиться? Ты собиралась на моем горизонте появляться?

- Если честно, – Надя замерла в нерешительности, – если честно, я надеялась, что Эдик проговорится, и ты меня найдешь.

- Проговорится он, как же! – фыркнул Кирилл. – Он же из себя рыцаря возомнил: благородных дам не выдаем, слово держим. Если бы фотку его с Соней случайно не увидел, так и не узнал бы.

- Еще я порывалась несколько раз как бы случайно по набережной с коляской прогуляться. Представляла, как ты идешь с длинноногой подружкой и бутылочкой пива, а тут мы с Сонькой гордо мимо тебя прокатываем, не замечая. И она такая красивая, в платьице с оборочками, и я в роковом мини. И ты от зависти и удивления язык проглатываешь.

- Ну, и чего не договариваешь? – вздохнул Кирилл. – А рядом с тобой чтобы шел подтянутый молодой качок, и я вместе с языком еще и галстук с досады сожрал бы.

- Ну, так далеко мои мечты зайти не успели, – соврала Надя, хотя в ее злых фантазиях предполагался еще мордобой, скорая помощь, наложение швов и кормление жидкой пищей через трубочку. – Я по тебе так скучала, – просто призналась она.

Они опять стали страстно целоваться. Кровать скрипом начала отсчитывать ритм.  Старая панцирная кровать – лучший рецепт семейного счастья.