Венецианская маска. Книга 1 - Розалинда Лейкер Страница 62

Элена тут же встала на колени подле ее кресла и успокаивающе положила руку ей на плечо.

— Не отчаивайся, Мариэтта! Господи, ну почему же на этом свете все не так, как должно быть!

Рука ее непроизвольно схватила Мариэтту за плечо, и теперь уже та обеспокоенно допытывалась.

— У тебя тоже что-то произошло? Что?

— Ты пришла поведать мне о своих трудностях, а не выслушивать о моих!

— Элена, что случилось? Ты должна рассказать мне!

— Я никогда не смогу иметь ребенка! — выпалила Элена. — Я уже начинаю в это верить.

— Слишком рано делать такие заключения. Вероятно, должно пройти несколько лет. Иногда так бывает.

— Я уже не раз говорила это Филиппо, но он и слышать об этом не желает. С тех пор как он решил покончить со старой враждой к матери, он стал относиться ко мне еще хуже. И теперь готов поверить во все, что бы она обо мне ни сочинила. — Элена судорожно вцепилась в руку Мариэтты. — Я так боюсь. Мне кажется, что если я не произведу ему наследника, она непременно попытается как-нибудь отделаться от меня.

— Ты не должна позволять себе поверить в это!

Но ужас на лице Элены не исчезал.

— Ты так говоришь потому, что просто не знаешь ее. Она женщина очень жестокая и никогда ничего не прощает.

— А ты еще кому-нибудь говорила о своих страхах? Лавинии, например?

— Не могу решиться на это. Она не поверит, что ее мать способна на такое. Иногда я даже жалею о том, что когда-то советовала Филиппо перестать враждовать с матерью, потому что теперь она снова получила право доступа во дворец, стала еще хитрее и даже старается утолщать ему по пустякам.

Но ведь тогда ей было так плохо, и я решила, что ему следовало пойти и помириться с ней. Теперь-то я понимаю — она просто прикидывалась, что болеет, умирает, и все именно для того, чтобы разжалобить его. Она женщина изворотливая. — Элена горестно покачала головой. — И я никогда еще не нуждалась в твоей дружбе, Мариэтта, так, как сейчас, а ты собираешься стать женой Торризи.

— Но ведь и после того, как я выйду за него, мы будем продолжать встречаться, — с решимостью заявила Мариэтта. — Ведь ты бываешь у Адрианны, и я буду там бывать. И мы всегда спокойно сможем встретиться и поговорить у нее в доме. Никто об этом и знать ничего не будет.

И, как всегда бывало, Элена воссияла, ее доброе настроение возвращалось к ней так же быстро, как и покидало ее.

— Значит, будем встречаться. Помнишь тот наш шифр, что мы изобрели в Оспедале? Мы сможем воспользоваться им каждый раз во время встреч на публике.

— Знаешь, я уже не помню всего. Ведь столько времени миновало с тех пор, как нам в последний раз пришлось прибегнуть к его помощи.

— Так давай вспомним кое-какие жесты. Я не сомневаюсь, что вспомним.

И обе подруги стали демонстрировать друг другу то, что каждая из них сохранила в памяти. Сначала они повторили сигналы опасности, которую для них в прежние золотые времена олицетворяло внезапное появление сестры Сильвии, которой теперь, когда они обе оказались в гуще кровавой вендетты, можно было не опасаться. Не прошло и получаса, как секретный шифр снова стал ясен и понятен — если что-то позабыла одна, то цепкая память другой непременно приходила на выручку.

— Теперь, пока еще есть время до твоей свадьбы, мы должны использовать каждую возможность, чтобы видеться друг с другом, — сказала Элена, взяв Мариэтту под руку, когда они выходили из комнаты. — Никто ни с твоей, ни с моей стороны не сможет помешать нам общаться.

И эта мысль успокоила обеих подруг.

Никто в Оспедале не решился высказать Доменико Торризи свое недовольство, когда он явился в школу и решил пригласить Мариэтту в оперу без традиционного сопровождения кого-нибудь из двух сестер-монахинь. Маэстро сослался на занятость, когда обеспокоенная сестра Сильвия примчалась к нему, а никого из членов совета не было на месте. Мариэтта переоделась в модное платье из дымчато-голубого атласа и дополнила свой наряд бархатным домино, наброшенным на плечи. До этого ей уже посчастливилось побывать в опере, когда она выступала далеко от Венеции, но вот посетить оперу Самой Безмятежнейшей еще не доводилось. Восхищение, которое при иных обстоятельствах вызвал бы у нее этот выход, сильно омрачалось сгущавшимися у нее над головой тучами. Когда они, сидя в гондоле, направлялись в оперу, она заявила Доменико о том, что ей стало известно о брачном контракте.

Это вызвало у него явное недоумение.

— Не следовало бы им ставить тебя в известность об этом. В мои планы входило завоевать тебя не силой, а своим расположением. Впрочем, пог скольку, как я вижу теперь, мои планы расстроены, не нахожу причин, препятствующих нашей скорой свадьбе. — С этими словами он взял ее ладонь в белой перчатке и с чувством сжал ее в своей. — Обещаю, что завоюю тебя после нашей свадьбы, Мариэтта. И тебе будет лучше у меня, нежели здесь, где ты всегда в постоянном окружении этих монахинь, готовых порхать вокруг тебя, как голуби на городской площади.

Ей было не до улыбок, но она не выдержала я улыбнулась, услышав это сравнение, которое очень подходило к ситуации.

— Не все они такие. Не можешь же ты спорить, что сестра Джаккомина тогда тихонько сидела себе, изучая твои книги и ничего не вида вокруг себя.

— Ты права, в таком случае, можно сказать, что она уселась, как голубка на одном из карнизов Базилики, — пошутил он.

Это снова вызвало у Мариэтты улыбку. И правда, их белые сутаны дыбились и топорщились, будто перья. Впервые в жизни она ощутила подлинную свободу, по крайней мере, отсутствие постоянного присмотра. Впрочем, вряд ли можно говорить об истинной свободе — просто она сменила одну систему запретов на другую.

— Знаешь, я ведь собиралась сбежать от тебя, — честно призналась она.

Он чуть не сорвался, что туго бы ей пришлось, если бы она решилась покинуть Венецию, но сдержался.

— А почему ты все же решила не в пользу этой акции, Мариэтта? — спросил Доменико.

— Потому-что это могло отразиться на судьбе Оспедале.

Из-под полуопущенных ресниц он посмотрел на нее продолжительным взглядом.

— Плохо же ты обо мне думаешь, если поверила в то, что я способен выместить свою досаду на положении этих бедных подкидышей.

— Я ведь тебя совсем не знаю. Как я могла судить о том, на что ты способен, а на что нет?

— Очень немногие люди узнают друг друга до свадьбы. Уж поверь мне, Мариэтта.

— Сдается мне, что другого выхода нет, как поверить тебе, но все же мне хотелось бы знать, действительно это так необходимо, чтобы свадьба состоялась скорее?

— Я уже говорил, что нет смысла откладывать ее.

— Ты так жаждешь заполучить наследника?

Несколько секунд, которые показались Мариэтте минутами, он молчал, затем сказал.