Мой единственный - Джил МакНейл Страница 61

Лоренс пытается рассмеяться, но Барни еще не закончил.

— Между прочим, если он рассказывает тебе о Маке Макдональде, то не верь ни единому слову. Я уверен, что все это ему уже осточертело. Все эти ужасные американки-пираньи, почуявшие запах свежей крови, — они кого угодно повергнут в шок. Ну ладно, Лоренс, мне нужно поговорить с Энни.

Лоренс уходит, явно обиженный тем, что его исключили из разговора.

— Спасибо, Барни. Все же, я думаю, он не скучает.

— Я бы сказал, скучать ему не приходится. Работы у него там — не позавидуешь. А если он все-таки найдет там себе местную принцессу — Бог в помощь. Она бы ему пригодилась. Что же все-таки случилось между вами?

— Да ничего и не случилось. Он хотел, чтобы я все бросила и поехала с ним в Нью-Йорк, а я не согласилась.

— Тоже правильно. Зачем тебе туда ехать? Кроме всего прочего, ты здесь мне нужна. А все-таки жаль. Мне казалось, ты была счастлива.

— Да, была. Давай не будем больше говорить об этом, а то я сейчас расплачусь.

— Трудный год был для тебя, да?

— И да и нет. Чарли выздоровел, и с Маком было много хорошего. Не смотри на меня так, у меня позитивный настрой.

— Вот это правильно. Выше нос! В будущем году встретишь классного мужика, который быстро разберется, что к чему; только подумай, как это будет здорово.

— Спасибо, Барни, мне уже лучше. Ты даже представить себе не можешь, как мне важна твоя поддержка.

— Всегда готов. Слушай, перед тем как пойти на обед, хочу кое-что тебе подарить. Мне не хотелось показывать при Лоренсе, он будет дуться весь день. Это просто в знак благодарности, у нас был удачный год и все такое.

Он сильно краснеет и протягивает мне пакет от «Либерти», а в нем необыкновенной красоты бархатный шарф в черно-фиолетовых тонах. Я сегодня утром видела похожий и хотела купить для Лизи, но, когда посмотрела на цену, поняла, что придется поискать что-нибудь другое, на что не потребуется брать ссуду в банке.

— О, Барни, спасибо! Какой красивый!

Когда я вытаскиваю его, чтобы примерить, из пакета вылетает маленький листок бумаги и, плавно кружась, опускается на пол. Поднимаю его и вижу, что это чек на тысячу фунтов.

— Небольшой бонус. Спасибо тебе за работу.

— Барни, я не знаю, что и сказать! Спасибо!

Я обнимаю его и целую; от смущения он становится очень серьезным и говорит:

— Ну ладно. Я рад, что тебе понравилось. Слушай, а теперь отвали, ты мнешь мне пиджак.

Корпоративная гулянка проходит очень хорошо, только все быстро напиваются, а так как я за рулем, то не могу последовать их примеру, поэтому потихоньку ухожу около пяти часов, чтобы встретиться с Лейлой за чаем.

Лейла заинтригована подарком Барни и предлагает помочь мне немедленно его истратить. Постепенно мне удается ей объяснить, что я скорее лягу посередине улицы и пусть меня переедет автобус, чем снова пойду хоть в какой магазин.

— Да, ты же мне еще не говорила: как там Летучий Голландец?

— О, спасибо, пока все хорошо. На этот раз я стараюсь себя сдерживать. Чертовски трудно, он бесподобный мужчина. Мы с ним встречаемся завтра, чтобы обсудить его проект по работе с домом. На самом деле мне не терпится не только поскорее обсудить проект, но и просто увидеть его. Как ты думаешь, это плохой признак?

— Не будь дурой. Все это связано. Даже если он окажется идиотом, дом будет в хорошем состоянии. Так что вариант беспроигрышный. Не волнуйся. Когда ты приедешь к нам с Чарли? У нас для тебя подарки.

Это верный способ привести Лейлу в неистовство: она обожает подарки. Очень трудно выбирать подарки для нее, так что в этом году я использовала подход «мешок подарков». Я купила для нее целую кучу маленьких блестящих вещичек, а Чарли смастерил рамку для картин, использовав полтонны блесток и четыре метра мишуры. Он поместил в нее фотографию Лейлы, на которой она держит Чарли, которому всего несколько часов от роду, а еще специально нарисовал для нее картинку и подписал: «Я люблю Лейлу». В его цветовой палитре явно преобладают розовый, серебряный и золотой цвета. Ей понравится. Я пересказываю ей новости о Маке, которыми со мной поделился Лоренс, и она говорит, что все это глупости, и она сама больше согласна с Барни. Она предлагает позвонить своей подруге в Нью-Йорк и узнать, правда ли все это, но я говорю ей, что меня это не волнует. Мы обе понимаем, что это явная ложь, но притворяемся, что не понимаем, и переводим разговор на новый дизайн ее ванной комнаты.

Наступает день нашего театрального представления, и я отвожу Чарли в местный концертный зал. Нас встречает очень странная процессия маленьких детей, наряженных домашней птицей и животными всех мастей. Очень холодно, мы с Кейт сидим в зрительном зале, и проходит, кажется, несколько часов, а представление все не начинается, из-за занавеса доносятся приглушенные удары, хлопки и стук. Сэлли и Роджер приходят совсем поздно, пробираются и садятся на свои места, которые мы заняли для них. Оказывается, у Вильяма что-то случилось с костюмом в самый последний момент. Напряжение достигает кульминации, когда занавес наконец поднимается. Я начинаю реветь чуть ли не сразу: очень маленький мальчик в костюме ослика падает со сцены, а маленькая овечка останавливается и машет рукой своей маме. Мария так волнуется, что не может говорить, пока один из ангелов очень резко не толкает ее в бок. Может быть, это Софи Бейтс, не видно под всей этой мишурой.

Забыла взять с собой платок и все время шмыгаю носом, но, к счастью, половина зрителей делает то же самое. На этот раз школа очень благоразумно запретила кино- и фотосъемку, потому что в прошлом году двое пап устроили настоящую потасовку друг с другом из-за хорошей позиции в конце зала. В этом году мистер Дженкинс снимает все на видео, и фильм можно будет купить в родительском комитете и тем самым содействовать увеличению его фонда. Мне кажется, что он не умеет пользоваться такой функцией, как объектив с переменным фокусом расстояния, потому что все время то стремительно подается вперед, то очень медленно отходит назад. Но я сижу тихо и не высовываюсь, потому что миссис Хэррисон-Блэк предложила, чтобы я организовала такую съемку кем-нибудь из наших «боссов», а я отказалась. Я пыталась ей объяснить, что все наши боссы скорее заколют себя вилками, чем согласятся иметь дело с самодеятельностью, но она мне не поверила. Потом я ей сказала, что придется привозить всю съемочную группу, а еще они наверняка захотят снести как минимум одну стену зала, чтобы правильно установить свет. Миссис Хэррисон-Блэк сказала, что наш викарий вряд ли даст разрешение на это, и тема была закрыта. Но по ней было видно: она считала, что я выпендриваюсь.

Чарли выходит на сцену вместе с Джеймсом и Вильямом, наряженными овечками для иллюстрации эпизода про то, как пастухи ночью пасут своих овечек. Он активно «машет крыльями», и половина аудитории начинает смеяться, но тут же из вежливости маскируют смех под кашель. Песня исполнена до конца, зал громко хлопает. Чарли снова машет крыльями, и зал начинает хлопать громче. Судя по всему, Чарли вошел в роль и совсем не прочь выступить на бис, но тут из-за кулис появляется рука мисс Пайк, которая вытягивает Чарли со сцены, и только несколько оторвавшихся перышек еще плавно кружат над ней.