Соперница интриганки - Кайя Асмодей Страница 61

Денис пощелкал пальцами у меня перед лицом и уточнил:

– Ты в норме?

Я кивнула. Мой взгляд остановился на книге, которую я принесла. Провела пальцами по корешку и прошептала:

– Почитай. Она стоит того.

Пошла к двери, а когда взялась за ручку, не глядя на него, сказала:

– Я подарила ей сказку. Любая сказка кем-то написана. И виновата я лишь в том, что не позволила тебе написать эту сказку для нее.

Я надела в прихожей сапоги и вышла из квартиры.

У дома я остановилась, подставив лицо холодному ветру, позволяя ему остудить горящую кожу.

Я категорически не желала думать, что это конец. Многоточие, невыносимо болезненное и длинное, но всего лишь многоточие, не точка.

Медленно пошла вдоль дома. И не сразу заметила, что за мной кто-то следует. Увидела ее, когда она поравнялась со мной. Ульяша была почти на голову ниже меня. Одетая в ту же одежду, замотанная по самые глаза в мой шарф.

– Что с твоей щекой? – спросила она.

Я коснулась щеки и поморщилась.

А Уля внезапно тронула меня за руку и серьезно спросила:

– Хочешь, сниму с него скальп?

Я потрясенно моргнула.

– Чего ты ходишь за мной?

Ульяна похлопала руками в моих перчатках.

– Я присматриваю за тобой.

– О-о-о… – выдохнула я и двинулась к остановке.

Девочка последовала за мной.

Мне хотелось скорее попасть домой, спрятаться, остаться одной, обдумать, что делать дальше. Но Ульяна шла по пятам и села вместе со мной в автобус. А когда кондуктор спросила у нее проездной, она вытащила из кармана крошечный алмаз и протянула ей.

Кондуктор скривилась.

– Плати или выходи! Чего ты мне тут суешь?

Я застонала и, протянув ей купюру, бросила:

– Шутка.

– Шутницы, – проворчала та, отрывая билетик.

Я отвела Ульяшу в безлюдную часть автобуса и прошептала на ухо:

– Ты что, совсем не понимаешь? Ты не можешь расплачиваться алмазами в автобусе!

– Но у меня нет бумажных денег.

Я раскрыла кошелек, вынула пятитысячную купюру и сунула ей.

– Вот, держи.

Девочка убрала купюру в карман и протянула мне алмаз.

– Убери! – прошипела я. И огляделась. Мы уже стали привлекать к себе внимание.

Мне совершенно не хотелось заниматься этой свалившейся мне на голову девчонкой. Мое сердце было надтреснуто, и в нем, точно рой мух, кружился страх. Я должна была думать о Денисе, бросить все силы, направить всю свою фантазию на спасение наших отношений.

Но когда я вышла на своей остановке, Ульяна поплелась за мной.

Она проводила меня до парадной, я обернулась, она стояла шагах в пяти от меня. Она помахала мне.

– До встречи.

Я кивнула и ушла.

Дома никого не было, я закрылась в комнате, разделась до сорочки, села в кресло с блокнотом и карандашом, включила музыку.

Но прежде чем я успела коснуться карандашом листа, в окно раздался стук. За окном сидела Ульяна.

Вряд ли у меня бы вышло сосредоточиться, видя ее скрючившуюся фигуру и мордашку с улыбкой до ушей.

Пришлось ее впустить.

– Чем ты занимаешься? – спросила она.

Я закрыла окно и, рухнув в кресло, промолвила:

– Пытаюсь сосредоточиться.

– А зачем?

Ну не объяснять же ей, что я организовала лучшую ночь в жизни одной рыжей крысы, а мой парень узнал обо всем и бросил меня. Я вздохнула.

– Ты есть хочешь?

Она пожала плечами.

Я кивнула ей на дверь.

– Иди на кухню, открой холодильник и возьми все, что тебе понравится.

Но она не двинулась с места. Пришлось идти с ней.

Я налила ей тарелку супа. Ульяна некоторое время водила ложкой в тарелке, словно никогда не видела суп, а потом принялась осторожно есть, громко клацая зубами о ложку.

– Где ты живешь? – спросила я, наблюдая за ней.

– Да то в одном месте, то в другом.

– На улице?

– Разве можно жить на улице, там же холодно! – улыбнулась она.

Ну ладно, хоть это она понимает.

– У тебя есть семья?

И снова это молчание.

– Что ты делала в том клубе?

Молчание.

Я взяла кусочек хлеба, намазала его маслом и, нарезав колбасы и сыра, сделала бутерброд.

Кажется, он понравился девочке куда больше, чем суп.

Когда закончила есть, она поставила локти на стол, подперла лицо ладонями и уставилась на меня. Смотрела так, словно хочет запомнить, а потом спросила:

– А почему твой парень ударил тебя?

Я сделала как она, промолчала.

Девочка все поняла, чуть кивнула головой. Больше ни о чем не спрашивала.

Я рассчитывала, что, покушав, она уйдет. Но Ульяна пошла за мной в комнату и, когда я села в кресло, устроилась на полу у моих ног.

Я была сбита с толку и не знала, что мне с ней делать. На вопросы она не отвечала, на мое предложение обратиться в специальные службы она вытаращила глаза и вскричала «Нет!», разговаривать о чем-то не стремилась, просто сидела и смотрела на меня.

Я подозревала, что ей некуда идти. И как бы мне ни хотелось посвятить свое время составлению плана по спасению любви всей моей жизни, попросить ее уйти я не могла. За окном было минус двадцать, и город готовился к Новому году. Одиноко бродить по заснеженным улицам с алмазами в кармане и в тонком свитерке – та еще перспектива.

Спустя полчаса вот такого бесцельного сидения я отложила блокнот и взяла учебник по химии, решив, что целесообразнее будет заняться уроками.

А через минут пятнадцать я обнаружила, что девочка, прижавшись щекой к мягкому краю кресла, уснула.

Я сделала уроки, выучила роль для постановки шекспировской пьесы по актерскому мастерству, нашла в Интернете выкройки жакетов для занятий по шитью и написала эссе на тему «Вопросы, заданные человечеству войной». О войне я знала многое… И не только из курса истории.

Ульяна открыла глаза, и первое, что она у меня спросила:

– Ну как ты?

– Я? – изумленно переспросила.

Ульяша потянулась и объяснила:

– Мама говорила, когда человеку или зверю плохо, нужно побыть с ним.

Я была поражена. Так вот чего она торчала подле меня. Облегчала мои страдания. Удивительно, но, кажется, мне помогло. Я отвлеклась и все это время не думала о Денисе, так, словно у нас все было хорошо и он вовсе не бросил меня. Обычно все свои неприятности я привыкла переживать в компании тихой музыки и блокнота, куда записывала план по выходу из затруднительной ситуации.