Наследница царицы Савской - Индия Эдхилл Страница 61

– Спасибо тебе, – сказала Билкис.

Ведь она просила подсказки. Разве могла богиня послать более ясный знак? Скоро ее поиски закончатся и она сможет вернуться домой – вернуться, везя под своим присмотром будущее Савского царства.

Спрашивая царя Соломона, можно ли ей посмотреть на Женский дворец, она говорила как бы шутя:

– Сорок жен, и каждая – царица! Это зрелище стоит того, чтобы его увидеть.

Царица исподволь взглянула на Соломона, прикрыв ресницами дразнящие огоньки в глазах.

– Почему ты прячешь их от меня? Боишься того, что они могут рассказать?

Соломон засмеялся:

– Если мужчина боится своей жены…

– …или жен, – вставила она.

– …или жен, то он женился не на той женщине. Или не на тех женщинах. Нет, я лишь боялся, что тебе покажется скучным такой визит.

– Это потому, что я правлю царством, а они нет?

Значит, в этом заключалась единственная причина. И, если бы у нее хватило ума заговорить об этом раньше, она не потеряла бы целую неделю после прибытия в Иерусалим!

Она вскинула голову, и сережки, легкие, словно крылья стрекозы, коснулись ее щек.

– Скажи мне, о царь, разве ты говоришь только с царями и царевичами? Не учишься ли ты у всех людей?

Он не стал тратить время на ответ, который они оба знали, а лишь улыбнулся и протянул руку:

– Что ж, идем, о царица, и посмотрим на мир, в котором живут царские жены. Хоть я и не знаю, чему могла бы научиться царица Юга у женщин, занятых лишь своими нарядами, драгоценностями и детьми.

«Соломон, хоть тебя и называют Премудрым, ты так же слеп, когда смотришь на своих женщин, как и любой другой мужчина». Но она лишь улыбнулась и подала ему руку.

– Конечно, ты не знаешь, ты ведь мужчина. Покажи мне своих женщин, живую сокровищницу своего дворца, о Соломон, ведь я прошу об этом.

– Царица Савская получит все, о чем попросит, – сказал царь.

Билкис улыбнулась. Изгиб ее губ так же мало значил, как и освященная обычаем ритуальная формула обещания.

Когда они шли по дворам и коридорам, Билкис обращала внимание на каждый фрукт и цветок, изображенный на стенах, каждую деталь резьбы по камню. Она запоминала дорогу, чтобы не заблудиться, если когда-нибудь придется пройти здесь одной. Дворец солнца и луны в Марибе возвышался на семь этажей в небо, и его кирпичные строения раскинулись далеко, но кедровый дворец Соломона не уступал ему в размерах и великолепии.

И, как любой дом царя – или царицы, – дворец Соломона обвивался вокруг себя, словно змея. Гость, не обладающий зоркими глазами и быстрым разумом, заблудился бы, едва сделав несколько шагов. Такие дворцы-ловушки называли лабиринтами, когда Кносс еще не пал и Царь-бык вместе со жрицей Лабриса правили всем миром, омываемым Великим морем.

«Да, мне нужны зоркие глаза или клубок алых нитей, как у Ариадны Сияющей, чтобы вернуться домой…»

И, как в любом царском доме, во дворце Соломона было множество тайных помещений для наблюдения за теми, кто интересовал царя. Женские покои с одной стороны обрамляла длинная галерея. Окошечки прикрывала искусно вырезанная в каменной стене мелкая решетка. С этого наблюдательного пункта царь мог смотреть на своих жен, оставаясь незамеченным.

– Украдкой, – сказал царь Соломон.

И она уловила скрытый восторг в его, казалось бы, ровном тоне.

– И часто ли Соломон Премудрый украдкой наблюдает за своими женами?

Ее собственный голос не выдавал омерзения, которое она чувствовала от того, что женщин держат вот так, взаперти. Она прибыла в чужую страну с чужими обычаями. Следовало вести себя осторожно, чтобы никого не оскорбить.

Соломон улыбнулся:

– Царь Соломон слишком мудр, чтобы думать, будто его присутствие здесь может оставаться настоящей тайной. Мои женщины знают о происходящем в Иерусалиме больше, чем мои шпионы!

«Хоть ты и слеп, когда смотришь на своих жен, но, по крайней мере, достаточно мудр, чтобы не презирать женщин, в отличие от многих мужчин в этой стране, где род ведется по отцовской линии, а не по материнской». Она заставила себя понимающе улыбнуться, но в ответ ничего не сказала, а лишь подошла ближе, чтобы посмотреть на раскинувшийся внизу сад.

Этот сад, явно общая территория для всего Женского дворца, простирался далеко. В нем нашлось место для солнца и тени, фруктовых деревьев и фонтанов. А еще для цветов, и ровных дорожек, и скамеек, чтобы отдыхать под оливами и лимонами. И хотя сад находился в дворцовых стенах, а все гулявшие по нему женщины были царскими женами, Билкис показалось, что это лишь площадь посреди деревни, а большой фонтан – главный колодец.

«Вот сердце его мира. Женщины у фонтана. И дети. Здесь я смогу узнать Соломона по-настоящему. Перед гостями любой мужчина может разыгрывать из себя героя. А вот женщины знают его лучше».

Внизу прогуливалась женщина, а вокруг нее бегали шесть крошечных собачек. Их длинная белая шерсть колыхалась, как волны. Две женщины сидели на краю фонтана, склонив головы, увлеченно беседуя. Маленькие мальчики перебрасывали друг другу позолоченный мяч.

– Твои сыновья? – спросила она, собираясь идти дальше.

«Если я сейчас не увижу его дочь, я спрошу о ней. Всякому терпению есть предел».

– Некоторые из них. – Соломон с улыбкой смотрел на свою семейную жизнь. – А вот моя дочь.

При этих словах его тон изменился: в голосе прозвучали любовь и гордость, смешанные с печалью.

«Наконец-то». Обернувшись, Билкис снова взглянула на гаремный сад, и ее захлестнула волна благодарности, согревая кровь и превращая кости в мягкий воск.

«Прости меня, Матерь Аллат. Никогда больше я не усомнюсь в тебе».

За позолоченным мячом бежала девочка. Вот она поймала его и перебросила малышам. Те кинулись за ним, а она, смеясь, убрала с лица непослушные пряди волос. Потом, словно зная, что за ней наблюдают, девочка посмотрела вверх, и все колебания и страхи Билкис улетучились при взгляде в эти солнечно-светлые глаза.

«Да. Да, она – дочь, за которой я приехала. Новая царица Савская».

Не просто царица, а великая, настоящее огненное дитя, рожденное под знаком Феникса, который больше всего благоволил к правителям. Созвездие, под которым она родилась, сверкало в ее отсвечивающих рыжим волосах. Пламя, рожденное самим солнцем. «Да. Это она».

– Это она? – Своим тоном Билкис никак не проявила переполнявшего ее восхищения и ликования. – Милая девочка. Как ее зовут?

– Ваалит, – ответил Соломон.

«Ваалит. “Маленькая богиня”». Боль сжала ее сердце, она закрыла глаза, пытаясь отогнать мучительное воспоминание. «Мама, вот новая царица Савская… Ваалит, моя девочка-богиня», – так говорила, умирая, Алит. Этим именем ее дочь назвала ребенка, который в своей жизни успел сделать всего несколько вдохов. «Нет. Я должна думать не о прошлом, а о будущем. Ты была права, доченька. Однажды царицей Утра станет Ваалит».