Кроткая заступница - Мария Воронова Страница 61

«Нужно было Руслана Романовича им подсунуть, – мрачно думала она. – Мало ли, обеспокоенный судьбой брата, он затеял частное расследование. Хотя он многого не знает, и как знать, были бы киевские коллеги так доброжелательны, не открой я все карты? Ну, почти все…»

Лизе хотелось самой побеседовать с гражданкой Краснокутской, но она понимала, что со стороны следователя будет чрезвычайной глупостью разрешить ей это.

Нужно срочно ехать домой, получать официальный факс с документами, свидетельствующими о причастности Краснокутской к убийству Пушкаренко, выносить постановление о снятии обвинения с Голлербаха, чтобы он мог скорее лететь сюда, к Христине.

А дальше, поскольку у Краснокутской два состава – один в Киеве, другой в Петербурге, начнётся дичайшая волокита, бюрократия и дипломатические переговоры, к которым Лизе, даст бог, уже не придётся иметь отношения. По уму, надо объединять дела по признаку более тяжкому, но украинцы могут упереться, что раз сами взяли обвиняемую, сами и будут расследовать.

Следователь допрашивал её довольно долго, Лиза старалась отвечать чётко, кратко и по существу, избегая тех манер, которые раздражали её саму, когда она находилась по другую сторону стола.

В светлом кабинете с почти такой же мебелью, как у неё (а с лампой так и в точности такой же), Лиза чувствовала себя свободно, а когда заглянул Ерёменко и принёс чай с домашними плюшками, сердце её окончательно оттаяло.

Плюшки выглядели восхитительно и источали дивный аромат, но говорить с набитым ртом было неловко, и Лиза только поглядывала на них.

В конце допроса поговорили о мотивах, вынудивших Пушкаренко скрыться из страны и искать убежища под крылом бывшей жены.

Следователь, горько смеясь, сказал, что гражданских исков для этого явно недостаточно. Например, та супружеская пара, с которой говорил Ерёменко, потеряла всякую надежду вернуть свои деньги. Пушкаренко заявил им: «Вы замучаетесь со мной судиться», и, как ни грустно это признавать, был прав. Недвижимости или другого ценного имущества у него не было, официальных заработков тоже. Мог объявить себя банкротом и дальше жить припеваючи, смеясь в лицо людям, которые доверились ему.

– Но гнев тёщи тоже слабоватый резон для побега из страны, – возразила Лиза, – тем более бывшей тёщи, и то неофициальной.

Вернее всего, незадачливый аферист, опьянённый безнаказанностью, решил поиграть в те же игры с людьми, предпочитающими не вступать в близкие отношения с правосудием и разрешать свои затруднения без посредничества закона. Деньги взял, квартиру разгромил, а когда понял, что возмездие может настигнуть и со стороны частных лиц, бежал.

Примерно такой виделась картина дел Пушкаренко. Возможно, и украинскому следователю тоже.

Расписавшись где положено в бланке допроса, Лиза всё-таки съела одну плюшку и вышла на крыльцо.

Она сделала всё, что было в её силах. Больше здесь делать нечего. Можно ехать в гостиницу или даже сразу в аэропорт.

Больше она ничего не сможет предпринять, пока не получит соответствующих бумаг. Господи, насколько всё было бы проще, если бы оба преступления совершились на территории одной страны!

– Вы запросы отправите насчёт её передвижений? – спросила Лиза вышедшего на крыльцо Ерёменко. – Я, как вернусь домой, первым делом.

Ерёменко молча вытащил из куртки мятую пачку сигарет, судя по незнакомому Лизе дизайну, местного производства, и протянул ей.

Лиза угостилась, и от едкого дыма сразу прояснилось в голове, ушла вялая усталость, вызванная долгим допросом.

– По этому эпизоду у нас всё в ажуре, полный фарш, – сказал Сергей. – А ваш как вы будете доводить, если она признание не даст, бог его знает! Пальто изымем, но она его почистила давно, не дура же.

– У нас есть волокна от него с места преступления, – ответила Лиза. – Дохлая зацепка, но всё же… Потом Голлербаха своего допрошу, в Интернете страницы её взломаем, почту… Окружение Тиханской надо потрясти – откуда-то же наша злодейка узнала, где та живёт! В общем, потихоньку, полегоньку, раскрутим и дожмём, было бы желание. У меня сейчас главная цель другая – снять обвинение с человека.

– Всё, что могу. – Сергей широко развёл руками, и огонёк сигареты прорисовал горящий след в темноте.

За всеми событиями Лиза не заметила, как пролетело время и наступил поздний вечер.

Она поёжилась.

– Подождите трохи, – Сергей словно понял её мысли, – скоро поедем в гостиницу досматривать номер Тиханской, захватим вас с собой.

* * *

Приехав в больницу, Руслан слегка растерялся. Он был доктором, недавно пришлось побывать пациентом, но в положении униженного и бесправного родственника очутился впервые.

Тревога за жизнь Христины мешалась у него со злостью на девушку: зачем полезла неизвестно куда и непонятно зачем!

Максу он решил позвонить позже, когда поговорит с врачом или, если такового не обнаружится, с медсестрой хотя бы.

Главный вход уже закрывался, и пришлось идти через приёмный покой.

Перед входом царила обычная суета. Вплотную друг к другу стояло несколько машин «Скорой помощи», из одной кого-то выкатывали на носилках, крупная и очень красивая фельдшерица вела под руку старушку – словом, всё как везде, и Руслан почувствовал неловкость, что будет отвлекать занятых людей от работы.

Он подождал, когда поток народа немножко схлынет, и обратился к сестре, которая показалась ему самой милой и отзывчивой.

Интуиция не обманула – девушка подтвердила, что Тиханскую сегодня доставили по «Скорой помощи» и сейчас она находится в реанимации.

После недолгого колебания сестра разрешила Руслану пройти туда и узнать обстановку, но если дежурный врач не станет с ним разговаривать, она не виновата.

По долгу службы Руслану приходилось бывать во многих стационарах, и он хорошо ориентировался на местности, особенно в зданиях современной постройки, которые отличались только небольшими деталями.

Проходя длинным коридором, выкрашенным до половины в грязно-зелёный цвет, а сверху выбеленным, и глядя на причудливые рисунки, образованные облупившейся краской, Руслан ощутил горькую тоску и подумал, как тяжело будет Максу узнать о несчастье с Христиной. Пусть ещё немного побудет в неведении…

В реанимационное отделение вела железная дверь, и она оказалась заперта. Руслан без особой надежды её подёргал, потом аккуратно постучал. Звонить не хотелось, чтобы не тревожить громким звуком больных и персонал, и Волчеткин остался ждать оказии. Вечер, скоро санитарочка должна нести анализы в лабораторию, специалисты придут на вечерний обход, или нужен будет рентген, или доставят нового пациента…

Руслан понимал, что мешкает не из деликатности, а оттого, что боится узнать плохие вести о Христине, но никак не мог набраться духу.

Прислонясь к стене, он пытался уговорить себя, что страшного ничего нет и быть не может. Раз Христину довезли живой, значит, она будет жить – сколько подобных случаев было в его собственной практике! Тяжёлые черепно-мозговые травмы проходят с неврологическим дефицитом, но это если плохо лечить, а у них с братом деньги есть, Христина получит всё необходимое и выпишется совершенно здоровой!