Идеальная жизнь - Даниэла Стил Страница 61

После отъезда Саймона дни тянулись медленно. Блейз, как обычно, наполняла их делами. Сьюзи Квентин вернулась в Майами, так что пока претендентов на ее место не было. Блейз с головой ушла в работу: готовила материалы, составляла планы передач и зарубежных командировок. Поездку в Ливан он перенесла на чуть более позднее время – хотелось еще немного побыть дома, а заодно убедиться, что Бекки справляется со своими обязанностями. Ни у самой Блейз, ни у Салимы не было возражений по поводу ее кандидатуры, хотя дочь и обмолвилась как-то раз, что с новой наставницей ей скучно. Как личность она была этакой серенькой мышкой и, как и следовало ожидать, уже в самом начале допустила ошибку.

Утром она достала для Салимы одежду и, стараясь облегчить ей жизнь, выдавила для нее на щетку зубную пасту. В ответ Салима огрызнулась, что она не ребенок – мол, ей уже почти двадцать лет. Нет, конечно, Эбби всегда выдавливала ей пасту, и Салиме это даже нравилось, но Саймон приучил ее к самостоятельности и относился к ней, как к взрослой.

Салима по несколько раз в день отправляла ему сообщения на голосовую почту, и он неизменно отвечал на них. Чтобы послушать его ответ, она выходила в соседнюю комнату – не хотелось, чтобы их слышал кто-то еще, а также чтобы лишний раз не расстраивать мать.

А вот Блейз с тех пор, как он уехал, не получила от него никаких известий и точно знала, что не получит. В свою очередь, она не звонила и не писала ему. Слыша в материнском голосе печаль, Салима избегала говорить о Саймоне и не рассказывала матери о его посланиях.

– Как жаль, что так все получилось с Саймоном, – вздохнула Салима однажды воскресным вечером, когда Блейз пыталась приготовить им ужин. Она жарила курицу, а также старалась воплотить в жизнь один из рецептов приготовления ризотто. В результате курица обгорела до неузнаваемости, а рис превратился в цемент.

– Ничего, как-нибудь переживем, – ответила Блейз, пытаясь поверить в собственные слова. В то, что она действительно как-нибудь с этим справится. Да, он к ней больше не вернется; ей придется одновременно работать и заботиться о дочери. Для Блейз непозволительная роскошь – терзаться из-за мужчины, как бы сильно она его ни любила. Этот урок она усвоила еще с Эндрю Вейландом. Между прочим, как будто у него имелся радар, Эндрю позвонил ей на следующий день после того, как уехал Саймон. Блейз не стала отвечать на его звонок. Более того, она поняла, что вообще больше не намерена реагировать на его звонки. У нее не было ни малейшего желания разговаривать с Вейландом. Наконец она исцелилась. Любовь к Саймону, каким бы печальным ни был конец их отношений, освободила ее из плена прошлого.

– Думаю, мне не помешало бы взять урок в «Кордон блю», – сказала Блейз, когда они заказали суши. Обугленную курицу и окаменевший рис пришлось выбросить. Запах в кухне стоял отвратительный.

Бекки предложила готовить для Салимы, но ее стряпня была даже хуже, чем стряпня Блейз. В общем, в лице Саймона они потеряли многое. Смех в их доме. Восторги Салимы по поводу их вылазок в город. Вкусные блюда на столе. Возможность излить душу любимому человеку.

Теперь же Блейз по вечерам большей частью молчала. Никто не спрашивал у нее, как дела. Приятное разнообразие вносили лишь ежедневные уроки Лючанны, когда по квартире разносился дивный голос Салимы.

Ко Дню святого Валентина Саймон отсутствовал уже три недели. Блейз они показались едва ли не вечностью. Салима начала понемногу привыкать к Бекки, хотя это и давалось нелегко. Но Бекки старалась. В тот день они пекли печенье-валентинки. План был таков: угостить ими Блейз, чтобы хоть немного поднять ей настроение. Салима догадывалась, что матери плохо, хотя та никогда не жаловалась, более того, вообще обходила эту тему стороной. Имя Саймона превратилось в табу.

Стоило же Бекки невзначай обмолвиться о нем, как Блейз умолкала и меняла тему разговора или вообще выходила из комнаты. На День святого Валентина она купила Салиме специальный торт с искусственными подсластителями. Он был в форме большого шоколадного сердца, украшенного розовой глазурью. Для Салимы это было редкое лакомство. Впрочем, если не злоупотреблять, то почему бы время от времени не угощать дочь сладким? А Салима купила для матери тюльпаны.

После занятия Лючанна составила им компанию за столом, где каждый получил свой кусок торта. После чаепития учительница поинтересовалась у Салимы, не болеет ли случаем ее мать. Блейз действительно выглядела больной. Это заметили даже на работе. Марк настоятельно рекомендовал ей показаться к врачу, но она наотрез отказалась.

– Мне не нужен никакой врач, – заявила Блейз. – У меня просто нет настроения. От этого еще никто не умер.

– У вас подавленный вид, – сказал ей Марк. – Вы уже в буквальном смысле позеленели. Вам нужен либо отпуск, либо визит к врачу. Или же новый бой-френд.

– Через две недели у меня командировка в Марокко, где я возьму интервью у короля Мухаммеда Шестого.

Это была ее первая зарубежная поездка с тех пор, как Саймон вернулся в Колдуэлл. Блейз уже не боялась оставлять Салиму на попечение Бекки. Та оказалась вполне разумной – быстро разобралась, зачем Салиме нужна инсулиновая помпа, и внимательно следила за тем, чтобы та работала исправно. Блейз предстояло взять интервью по поводу главного предмета гордости его марокканского величества – фантастической коллекции дорогих автомобилей. В ней, например, имелись дорогущие «Астон-Мартины», которые монарх регулярно отправлял самолетом в Англию на техосмотр. Впрочем, помимо четырехколесных средств передвижения, у короля имелась красавица жена, у которой Блейз тоже намеревалась взять интервью.

Увы, за неделю до отъезда она слегла с гриппом. Состояние было омерзительное. Она даже пропустила два дня на работе, что было совсем не в ее духе, а когда на третий день вернулась за рабочий стол, Марк счел своим долгом высказать все, что думает по этому поводу.