Фактор внешности - Гленн О'Брайен Страница 61

Была ли Сьюзан тоже флиртующей психопаткой или же ее тянуло ко мне нечто более серьезное?

Сьюзан, Киттен и я подошли к столику с рулеткой. Кара играла в баккару и была так увлечена, что Сьюзан и Киттен потешались над ней втихомолку.

— Она не оставит баккару в течение всего вечера, — заметила Сьюзан. — Так и будет играть.

— Конечно, она ведь не хочет совершенствоваться! — рассмеялась Киттен.

— Она изучает игру, деньги ее не интересуют, — пояснила Сьюзан.

Я решил последовать совету Сьюзан и придерживаться консервативных позиций. Играть, поставив на красное или на черное, или от одного до двенадцати, или от тринадцати до двадцати пяти. Как странно: ненавидя рулетку, я любил звук, с каким шарик перекатывался и скакал по ее делениям. Мне нравилось следить за ним, словно за причудливым движением судьбы. Но я полюбил его еще больше, когда обнаружил, что выиграл!

— Держи себя в руках, «агент 007», держи себя в руках, — велел я себе.

Я выиграл. Сьюзан тоже выиграла, а Киттен проиграла. Со слезами на глазах она полезла в свой конверт, а я почему-то подумал: еще один выигрыш — и она убьет и меня, и Сьюзан из мести.

Рука Сьюзан обняла меня за талию, сверкнув бриллиантовым браслетом на запястье.

— Симпатичное украшение, — заметил я.

— Тебе нравится? Мне подарили его на день рождения.

— Да? А когда у тебя день рождения?

— Сегодня.

— Правда? Дерьмово же мы его празднуем.

— А, по-моему, очень весело, милый. Тебе не нравится, как мы проводим время?

— Не знаю, но для дня рождения не очень.

— Неправда.

— Ненавижу азартные игры.

— Я уже поняла.

— Я серьезно.

— Смотри, а то твоя удача тебе изменит.

Я посмотрел на выигранную пачку денег и подумал о «Ягуаре-ХКЕ» желтого цвета.

— Ты приносишь мне удачу, — признался я Сьюзан.

— Ну, ты можешь и без меня обойтись, дорогуша, — возразила она.

— Неплохо бы съесть торт по случаю твоего дня рождения прямо здесь, — предложил я, понимая, что изрядно пьян.

— Не люблю торты.

— А что ты любишь?

— О, Чарли, я люблю очень многие вещи.

— И сколько тебе лет исполняется, Сьюзан?

Я не замечал, что Киттен только притворяется, будто поглощена игрой, на самом деле она внимательно слушала наш разговор. Я понял это, когда она произнесла:

— Нескромный вопрос!

— Двадцать семь.

— Ты выглядишь на двадцать шесть с половиной, — пошутила Киттен.

Я поставил все деньги на двадцать семь. Крупье протянул руку к рычагу рулетки.

— Пятьсот фунтов минимальная ставка, сэр.

— Ладно, — кивнул я, и шарик запрыгал по секторам, отражаясь в поблескивавших глазах Сьюзан.

— Двадцать семь, нечет, красный!

Выкрики девушек буквально оглушили меня.

Я выиграл восемнадцать тысяч фунтов.

Сьюзан и Киттен бросились меня целовать.

— Что ты хочешь на день рождения? — спросил я Сьюзан.

— Мне хватит одного настоящего поцелуя.

Я выполнил ее пожелание. Поцеловал так, как она хотела. И вдруг голова у меня закружилась. Я словно провалился в мир фантазий и грез, навеянных эпизодами фильмов, но, почувствовав ее язык у себя во рту, уже не сомневался, что происходящее абсолютно реально.

«Ну, теперь, Золотой Глаз, можешь не сомневаться, — подумал я, — ты схватил удачу за хвост».

Я чувствовал себя совершенно пьяным и одуревшим, но не от игры, а от Сьюзан. Киттен смотрела на нас в каком-то непроходящем шоке. А я даже не знал, что для меня важнее — выигрыш или поцелуй.

Сьюзан сделала вид, будто ничего не случилось, и ни словом не обмолвилась больше о поцелуе. Мы просто выпили за ее день рождения.

— Бог мой! Я чувствую себя состоятельным человеком! — признался я.

— Но ты не состоятельный, — вразумила меня Сью, — поэтому берегись.

Мы выпили шампанское, и я опять задумался, что подарить Сьюзан и как лучше отпраздновать ее день рождения.

— Я хочу сыграть в очко, — сказала она.

— Не смогу тебе помочь. Я не умею в это играть.

— И никогда не пробовал?

— Нет. Ведь ты тоже никогда не играла в баскетбол.

— Ну, хорошо, хорошо, будешь только смотреть.

Мы разыскали стол, где играли в очко. Среди игроков я увидел Данте Казанову. Он поначалу нас не заметил, хотя некоторые из девушек стояли рядом с ним. Выглядел Данте скверно. Взъерошенный, вспотевший и сильно пьяный. Сьюзан заговорила с девицей в блестящем серебристом платье и вдруг, повернувшись ко мне, прошептала:

— Он уже давно проигрывает.

— Здесь тоже минимум пятьсот?

— Нет, это в рулетку. В очко ставят десять тысяч, а он тут уже несколько часов сидит.

У стола поблизости раздались радостные возгласы и аплодисменты. Я повернулся и увидел, как Зули целует Принца. Казанова тоже медленно оглянулся и в эту минуту заметил меня, стоящего позади Сьюзан. Он не узнавал нас, но взглядом словно приклеился к нам. Его глаза были совершенно пусты, вероятно, уже давно играл на автопилоте. Я почувствовал, как меня кто-то дернул за рукав пиджака.

— Пойдем к рулетке, посмотришь, как я буду играть, — Сьюзан потянула меня за собой, но я испытывал необъяснимое желание оставаться возле Данте. Он притягивал меня, точно черная дыра заблудшую планету. Мне хотелось кружить и кружить рядом, пока он играл. Я остановился и остановил Сьюзан.

— Не хочешь поздороваться с бывшим мужем?

Она сверкнула глазами.

— Идем, хватит валять дурака.

Мне пришла в голову совершенно безумная мысль предложить ему воспользоваться моими выигранными деньгами. Он о чем-то тихо переговаривался с дилером.

Внезапно какой-то человек встал рядом с Данте и взял его за руку. Казанова неохотно начал подниматься. Этот его приятель вдруг посмотрел на меня. Он с трудом фокусировал взгляд своих пьяных глаз, но, вне сомнения, узнал меня. Джонни Амальфи. Он улыбнулся мне, продолжая оттаскивать Казанову от стола.

Амальфи не сводил с меня глаз, даже когда я пошел прочь от их стола. Я оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на него, но они с Данте уже исчезли. Во взгляде Амальфи было что-то, напоминающее гипнотический взгляд Роттвейлер.

Сьюзан вновь потащила меня к свободным креслам за столом.

— Я хочу сыграть в команде. Чарли, не хочешь попробовать?