Воспитанница любви - Ольга Тартынская Страница 61

– Нет, благодарю вас. – Она попыталась встать. – Мне пора домой.

Вспомнив, что предшествовало падению на дороге, Вера потеряла всякий интерес к приключению. Тяжело было чужое присутствие рядом, необходимость разговаривать. Князь мягко тронул ее за плечо:

– Не торопитесь, ночь на дворе. Куда вы пойдете в такую пору? Поспите здесь, а утром уйдете.

Вера смутилась:

– Но я доставила вам столько хлопот!

Князь ответил:

– Это была моя лошадь и мой ротозей-кучер. Так что я в долгу у вас. Вы и впрямь хорошо себя чувствуете?

– Да.

– Ну, тогда устраивайтесь поудобнее, будем ужинать!

Князь сделал знак даме в чепце, и та вышла. Вера подчинилась мягкой властности хозяина. Несомненное благородство и ласковый прием обезоружили ее и расположили к князю. Внесли ужин и установили на столике, придвинутом к кушетке, на которой лежала Вера.

– А пока мы трапезничаем, вы расскажете мне свою историю, – продолжил князь. – Согласитесь, нечасто в такой поздний час на темной пустынной улице юные девицы прыгают под копыта лошади.

– Я нечаянно споткнулась, – смущенно пробормотала Вера.

Она села на подушках, поправила платье и почувствовала небольшое головокружение. Заныли разбитые колени. Князь смотрел внимательно, и от него не ускользнула легкая гримаса боли на ее лице.

– Вам все же нехорошо, – утвердительно произнес мужчина. – Постарайтесь поменьше двигаться. Но поесть придется: это придаст вам силы.

Едва они приступили к легким, но изысканным кушаньям, Вера полюбопытствовала:

– Мне сказывали, вы из Петербурга, как же это ваш дом?

– Кто вам сказывал? Вы меня знаете? – В голосе князя явственно читалось беспокойство.

Вера пришла в замешательство. Признаться, что с комедиантами на Масленицу представляла у губернатора потешки? Ни за что! Князь должен видеть только ее торжество в роли Дездемоны!

– Вас все в городе знают, – пролепетала юная актриса, не очень веря в убедительность своих слов.

Однако князя они успокоили. Он ответил:

– Я родом отсюда, и это мой наследственный дом. Еще есть имение в восьми верстах от Коноплева. Но, дитя мое, я слушаю вашу историю. Бьюсь об заклад, она не менее занимательна, чем нынешние романы для девиц. Как вы попали сюда? Ваш облик и манеры говорят о том, что ранее вы занимали более достойное положение. Я не ошибся?

Князь внимательно всматривался в лицо Веры, ожидая ответа, и это весьма смущало ее. Изрядно проголодавшись после спектакля, девушка уписывала ужин с недурным аппетитом, и собеседник ее сжалился:

– Однако вы можете все рассказать, когда насытитесь.

Столичный гость и ранее почему-то вызывал у нее доверие, а теперь Вера испытывала к князю неизъяснимую симпатию. Когда принесли кофе, князь спросил позволения курить и задымил трубкой с длинным чубуком.

Вдыхая табачный аромат, Вера начала свое долгое повествование. Собеседник ее слушал молча, внимательно, не пропуская ни единого слова. Такое внимание располагало к доверительному рассказу, и Вера поведала о своей жизни все, начиная со Слепнева и семьи Свечиных и завершая нынешним днем. Повествование о доме княгини Браницкой вызвало волнение слушателя. Князь поднялся со стула и стал ходить по комнате. Как ни увлечена была Вера рассказом, она заметила, что князь взял что-то с камина и убрал в небольшое бюро, стоявшее в углу.

– Ваша светлость, – между тем спросила Вера, – вам, может быть, знакома Ольга Юрьевна? Не доводилось ли вам встречаться с ней в Петербурге?

Князь глубоко вздохнул и ответил с легкой насмешкой:

– Имел честь. Однако продолжайте.

Вера послушно продолжила. Если князь погружался в задумчивость, она приостанавливала свой рассказ, тогда мужчина взглядывал на нее все с тем же тайным волнением и просил не прерываться. Вера рассказала о себе все, исключая, натурально, секреты Браницкой. Когда же в рассказе своем девушка дошла до театра, князь удивленно поднял брови:

– Невозможно! Так вы и есть та самая госпожа Кастальская, которую мне не терпелось увидеть в ролях Шекспира?

– Да, – смущенно подтвердила Вера. – Но Антип Игнатьевич сказывал, что двадцать лет назад уже была госпожа Кастальская.

– Знаю, – ответил изрядно взволнованный князь.

– Вы ее видели? – заволновалась сама рассказчица.

Казалось, теперь князь смутился, что мало вязалось с его властным обликом.

– Слишком много вопросов, дитя мое. Помилосердствуйте. Я и без того взволнован вашим рассказом. Сия история достойна пера Вальтера Скотта или Виктора Гюго. Однако вам пора отдыхать, а мне надобно кое-что обдумать. Я предполагаю решительно вмешаться в вашу судьбу, чтобы вернуть ей положенный ход. – Он вызвал даму в чепце: – Фрау Анна, приготовьте покои для барышни и все необходимое.

Немка важно кивнула и скрылась. Князь обратился к Вере:

– Ждите, за вами придут, помогут устроиться на сон. Я откланиваюсь до завтра.

С этими словами князь вышел, а Вера осталась наедине со своими вопросами и недоумениями. Отчего этот незнакомый человек принимает в ней участие? Отчего он смотрел так нежно и тепло? Отчего так бледнел и стискивал зубами янтарный мундштук? Какие-то догадки бродили в ее голове, но никак не связывались в одно целое. Любопытство, новые впечатления, ожидание чего-то значительного переполняли Веру, вполне вытеснив неприятности и беды последних дней. Князь волновал ее воображение, не терпелось узнать о нем что-нибудь.

Тут взгляд Веры упал на бюро, куда хозяин что-то спрятал на глазах у собеседницы. После непродолжительной внутренней борьбы Вера поднялась с кушетки, опасливо оглянулась на дверь и, приблизившись к бюро, дрожащей рукой открыла его. Среди прочего она обнаружила миниатюрный портрет работы Соколова, изображающий прекрасную юную даму с надменным и гордым лицом. Взяв портрет в руки и вглядевшись как следует в черты акварельной красавицы, Вера ахнула: она узнала в ней свою бывшую благодетельницу, Ольгу Юрьевну Браницкую. Испугавшись этого открытия, Вера положила миниатюру на место и закрыла бюро. Едва она водворилась на прежнее место, дверь открылась и важная дама в чепце кивнула, приглашая Веру следовать за собой.

Засыпая, Вера не могла ни о чем думать, кроме как о своем неожиданном открытии. Казалось, она вот-вот найдет ответы на все вопросы, обрушившиеся на ее голову в одночасье. Однако усталость взяла свое и сон овладел ею ранее, чем появилась догадка.