Когда сбываются мечты - Барбара Делински Страница 61

Пускай делает что хочет, хоть занимается любовью с Фиби Лау на балконе здания городского совета на виду у всего мира — это заботило меня гораздо меньше, чем возможность побыть с Кикит и Джонни. Мне хотелось удостовериться, что за ними хорошо ухаживали во время моего отсутствия. Вернувшись от смертельно больной матери и сестры, с которой я так и не смогла найти понимания, я вдвойне нуждалась в своих детях.

Я отчаянно нуждалась в обществе еще одного человека, и дело вовсе не касалось бизнеса, но, возвращаясь с Восточного побережья, Броди заехал в Нью-Йорк повидаться с дочерью и планировал вернуться только поздно ночью. Его близость — лишь фантазия, плод воспаленного воображения моего мужа, ирония судьбы. Всего лишь моя разыгравшаяся фантазия, представляющая то, чего так сильно жаждала моя душа, не более того.

Самолет приземлился вовремя. Я взяла свой багаж, прошла мимо охраны, вышла из аэропорта и направилась к тому месту, где меня обычно встречал водитель. Но сейчас на этом месте, несколько в стороне от остальной толпы встречающих, стояла моя фантазия собственной персоной. И вовсе не в Нью-Йорке. Не заметить его было невозможно.

Я сделала несколько шагов по направлению к Броди и остановилась, не в состоянии двинуться дальше. В следующее мгновение я начала озираться, ожидая увидеть рядом с собой еще кого-нибудь, разглядывающего его с такой же жадностью. Глубокий взгляд сквозь очки, длинные стройные ноги, футболка, расстегнутая фланелевая рубашка, шерстяная жилетка. При виде Броди у меня по всему телу разлилось приятное тепло, а когда он улыбнулся своей короткой, кривой улыбкой, беспомощной, даже немного застенчивой, я забыла обо всем на свете.

Броди стоял, прислонившись к стене, засунув руки в карманы джинсов, согнув одну ногу в колене и упираясь ей в стенку. Мне хотелось верить, что он сомневался, стоило ли приезжать, — если учитывать предостережения Кармен, — но не устоял перед искушением.

Как бы то ни было, я увидела его, и наша встреча взволновала меня до глубины души.

Я медленно направилась к тому месту, где он стоял — невозмутимо, в ленивой позе. Броди ни на минуту не отрывал от меня взгляда, продолжая улыбаться. И я улыбалась ему в ответ. Я должна была догадаться, что Броди обязательно приедет за мной.

Я с облегчением вздохнула и радостно кивнула. И тут вдруг почувствовала, как к горлу подступил комок. Я крепко сжала губы, сопротивляясь мгновенному желанию заплакать. Вероятно, Броди почувствовал мое состояние, потому что улыбка сбежала с его лица. Он забрал у меня сумки, поставил их на землю и, прежде чем я успела что-либо подумать, крепко прижал к себе.

Мой вздох напоминал тихий прерывистый стон. В голове мелькало множество нелепых и не имеющих никакого значения мыслей. Колоссальное эмоциональное напряжение, в котором я находилась все выходные, отпустило меня, все мое тело сотрясала дрожь, но я не плакала — я крепко-крепко прижалась к Броди. Сейчас, когда все вокруг казалось зыбким, он был единственным, кто оставался для меня надежной опорой. Я даже испугалась, когда поняла, как сильно нуждалась в нем.

Его руки осторожно, но уверенно гладили меня по спине. Его губы коснулись моих волос, лба, и эти прикосновения сводили меня с ума так же, как и он сам. Аэропорт — уникальное место, где на короткое время пересекаются человеческие жизни. Это сокровищница исключительных по накалу эмоций: искрящейся радости встречи или безбрежного отчаяния расставания, привычного равнодушия бывалого путешественника. Люди целуются в аэропорту — не только любовники, но и друзья, родственники, даже коллеги.

И я тоже не протестовала, когда Броди поцеловал меня. Какой там протест? Если быть до конца честной, я сама потянулась к нему, когда поняла, что это сейчас произойдет, и почувствовала, как его губы нежно касаются моих глаз, щек, губ. И внезапно этот поцелуй под надежным прикрытием аэропорта показался мне самой естественной, самой важной вещью на свете. И никому не было никакого дела, что эти нежные прикосновения означали начало настоящего поцелуя. Никому не было дела до нас, когда наши губы слились, раскрылись друг для друга в непреодолимом желании.

Наверняка голова закружилась не только у меня, но и у Броди. Я чувствовала это по его напряженному телу и прерывистому дыханию. Со мной творилось то же самое. Каждая клеточка моего тела дрожала. Броди оторвал свои губы от моих, обхватил ладонью мой затылок и прижал мое лицо к своей груди.

Я уловила легкий, свежий, мускусный аромат его мыла.

— Поехали, — велел он хриплым голосом, и в первое мгновение мне показалось, что он злится. Но когда Броди наклонился, чтобы поднять мои сумки, и я смогла разглядеть его лицо, то поняла, что отнюдь не злоба заставила покраснеть его щеки и вынудила нести мою сумку, прикрывая молнию на брюках.

Осознание своей полной власти над ним доставило мне несказанное удовольствие. Эти ощущения сводили с ума не меньше, чем его запах.

Запретные ощущения? Правда. Наше сегодняшнее поведение давало зеленый свет обвинениям Дэниса. Но обвинения уже были предъявлены, им уже поверили, мы с Дэнисом уже разошлись, и только один Господь знал, чем занимается в данный момент Дэнис с Фиби или с другой молоденькой красоткой. К тому же всю свою жизнь я обдумывала каждый свой шаг, прежде чем принять решение. И куда это меня привело? С другой стороны, я купила маяк, поддавшись мимолетному импульсу, и полюбила его всей душой. А если я поцеловала Броди и мне безумно понравилось, то как это могло мне навредить?

— Не бойся, Клер, — посоветовала я сама себе и, услышав над ухом тихий смешок Броди, осознала, что произнесла эти слова вслух. Я взглянула на него сначала удивленно, а потом с вызовом.

Но он жестом успокоил меня, показывая, что полностью со мной согласен. Скоро мы дошли до «рейнджровера», Броди кинул мои сумки на заднее сиденье, затем обхватил мое лицо ладонями и снова поцеловал.

Я вдыхала его запах, пробовала его на вкус, чувствовала его каждой частичкой своего тела. Наше дыхание смешалось. Я обняла Броди за шею, страстно целуя, дразня его своим языком, покусывая его губы и мечтая о большем.

Я даже не предполагала, что так истосковалась по ласкам. Я даже не подозревала, что могла быть такой страстной.

Новые ощущения околдовали меня и лишили контроля над собой. Броди первый отстранился от меня — медленно и с неохотой, снова и снова покрывая мое лицо поцелуями.

Потом он на минуту отвернулся и прерывисто вздохнул. Когда он снова посмотрел на меня, его лицо расплылось в озорной улыбке.

— Ну что, — спросил он, — тебе не понравилось?

Теперь пришла моя очередь рассмеяться, что я и сделала.

Я прижалась лбом к его груди и слушала громкие и частые удары его сердца.

— А чем мы только что занимались?

— Целовались. Долго.

— Мне хотелось большего.

— Скоро, малыш, скоро.

Я хотела сказать, что ему не следовало бы вести себя настолько самоуверенно и предполагать подобные вещи, называя девяностую по счету женщину малышом. Но — ради всего святого! — эту самоуверенность он заслужил своим поцелуем, его предположение имело пятидесятипроцентную гарантию на успех.