Невеста на одну ночь - Розмари Роджерс Страница 61

Тихонько ахнув от неожиданности, София повернулась к нему. Синие глаза полыхали гневом.

– Отнюдь, ведь это я приказала всё здесь переделать по моему вкусу, – произнесла София, окинув беглым взглядом эффектную комнату в чёрно-золотистых тонах, призванных оттенять экзотическую красоту хозяйки. Даже камин был выложен чёрным мрамором, контрастирующим с искрящимся золотистым пологом.

Жак вспомнил, как радовалась София, когда рабочие завершили отделку спальни и как они в порыве страсти тут же обновили широкую кровать. Потом Жак долго не мог найти галстук, болтавшийся на позолоченной люстре, и брюки, закинутые на подоконник.

Жак подавил вздох. Sacre bleu. Как же это было давно… Жак в сотый раз пожалел, что взял Софию с собой в Кале.

Узнав о предательстве любовницы, собирался отослать её в Париж. Разве можно полагаться на женщину, для которой ревность превыше здравого смысла? Особенно теперь, когда Талия снова его пленница.

Но, немного подумав, Жак велел Софии паковать багаж и готовиться к отбытию в Кале. Любовнице объяснил, что после случившегося глаз с неё спускать не намерен, но на самом деле Жаком руководили куда более сложные мотивы.

Он и сам не до конца отдавал себе в них отчёт, однако почему-то не мог допустить, чтобы София уехала.

– Тогда зачем укладываете вещи? – спросил Жак.

Тряхнув головой, София направилась к лакированному комоду и достала стопку кружевного белья.

– Неужели не ясно?

– Увы. Вынужден признаться, что теряюсь в догадках. – Жак наблюдал, как София возвращается к саквояжу и дрожащими руками бросает бельё в растущую груду вещей. – Объяснитесь.

Тёмные глаза сверкнули испепеляющей яростью.

– Теперь мне в этом доме нет места.

Откровенно говоря, данный вопрос ставил Жака в тупик. С одной стороны, Талия – идеальная спутница жизни. Обладает всеми качествами, которые он ценит в женщине. Решительная, смелая, но при этом такая трогательная и беззащитная, что хочется прижать её к груди и оберегать от всех невзгод. А перед восхитительными пышными формами устоял бы, пожалуй, только евнух.

Но с другой стороны, София не стала нравиться Жаку меньше. Одна мысль, что она бросит его, вызывала у Жака протест.

– Полагаю, из-за графини Эшкомбской?

– Совершенно верно, – отрывисто бросила София. – Если вы, конечно, ещё кого-нибудь к себе в спальню не привели.

Жак пожал плечами:

– Талия здесь не в качестве гостьи, а в качестве пленницы.

София скрестила руки на великолепной груди, чудесно смотревшейся в низком вырезе платья в розовую и серебристую полоску.

– Я не настолько наивна, Жак.

На него невольно нахлынула волна желания. Жак гадал, как София отреагирует на его пожелания – ещё сильнее взбесится и вышвырнет за порог или примет с огненной страстью, бушевавшей между ними с первого дня знакомства?

Жак с трудом подавил желание проверить. Вместо этого шагнул к комоду, преграждая Софии путь.

– Я говорю чистую правду, – тихо произнёс Жак, беря Софию за руки и ведя обратно к кровати. – Ну же, не глупите. Давайте поговорим.

Напряжённо устроившись на самом краю матраса, София взглянула на Жака с вызовом:

– Давайте.

– Как вы узнали, что Талия здесь?

София пожала плечами:

– Прислуга только о том и твердит, что вы захватили в плен графа Эшкомбского, а также его супругу и друга, лорда Ротуэлла.

Жак плотно сжал зубы. Стоит этим распроклятым слугам рот открыть, и сплетни распространяются со скоростью лесного пожара.

Жак, конечно, понимал, что невозможно сохранить присутствие в доме пленников в тайне, однако рассчитывал избавиться от графа и Ротуэлла прежде, чем об их пленении узнает весь Кале.

Задача и без того предстоит нелёгкая – незаметно погрузить два тела и упирающегося Гарри Ричардсона на корабль. Жак распорядился, чтобы судно стояло наготове к северу от города, в очень укромном месте, чтобы не привлекать лишнего внимания. Однако Жак не преувеличивал, когда пугал Гарри опасностью со стороны французских солдат, расположившихся за городскими стенами. Спровоцировать их может самая малость.

Особенно если эта малость – английский аристократ, наиглавнейший враг.

– Моей прислуге следовало бы заниматься своими непосредственными обязанностями, вместо того чтобы судачить о вещах, которые их не касаются, – пробормотал Жак.

– От таких новостей кто угодно о работе забудет, – фыркнула София, меча глазами молнии. – Слухи ходят совершенно дикие – якобы вы хотите расправиться с графом Эшкомбским, а затем охмурить его вдову.

Жак выпустил руки Софии, по спине пробежала дрожь.

Он, конечно, дразнил графа Эшкомбского, рассуждая о том, что Талия будет свободна от ненавистного брака, однако Жак никогда не убил бы человека, только чтобы завладеть его женой. Какое бы вожделение он к этой женщине ни испытывал.

– Решение, которое я принял касательно графа Эшкомбского, не имеет ни малейшего отношения к его жене, – резко произнёс Жак.

София недоверчиво вскинула брови:

– Non?

– Non. Я делаю это в интересах Франции. – Жак нетерпеливо нахмурился. – Даже вы должны признать – если Гарри унаследует титул графа Эшкомбского, сможет принести намного больше пользы.

Однако София продолжала настаивать:

– Если не ошибаюсь, вы не испытывали желания прикончить нынешнего графа, пока не встретились с его обворожительной супругой.

Жак выругался сквозь зубы, больше, чем когда-либо, желая повалить Софию на матрас и забыться с нею, излить всю скорбь исстрадавшегося сердца.

А неприятный долг можно и отложить на пару часов. Ничего страшного.

Приложив немалое усилие, Жак отошёл в сторону, надеясь таким образом вернуть самообладание и подавить зарождающуюся похоть.

– Всё было хорошо, пока наших информаторов не раскрыли. Теперь правительство удвоит бдительность, и простыми взятками результата не добьёшься. – Жак с досадой покачал головой. Он до сих пор кипел от негодования, вспоминая, какого ценного человека лишился в министерстве внутренних дел. Предоставляемая им информация могла решить исход войны. – Кроме того, расправляться с графом Эшкомбским, пока он в Англии, слишком рискованно. Человек, обладающий таким богатством и знатностью, постоянно окружён слугами и подхалимами. – Жак пожал плечами. – А здесь помешать некому.

В глазах Софии промелькнуло странное выражение, похожее на грусть.

Но почему?

Она слишком мало знала графа Эшкомбского, чтобы оплакивать его смерть. Может, переживала из-за того, какой грех возьмёт на себя Жак?

– А что по этому поводу думает его брат? – спросила София.