Любовная ловушка - Хизер Гротхаус Страница 61

Теперь есть тому объяснение, почему дела в городе Маккериков стали идти лучше. Ив на самом деле не была Бьюкенен, зато им был Коналл. И как только его семя пошло в рост в ее чреве…

«Пока ребенок Бьюкененов не будет править Маккериками…»

Однако Коналл не понимал, почему тогда умерли Нонна и их маленькая девочка. Еще есть много вопросов, на которые пока нет ответа! Он должен радоваться, что Ив оказалась не из клана Бьюкененов, иначе их союз был бы кровосмешением.

Коналл мрачно усмехнулся. Лана устремила на него тревожный, виноватый взгляд. Но Коналл отвел глаза. Он не мог смотреть на нее. Все эти годы он жил во лжи. Лана обещала, что все объяснит, когда они дойдут до Бьюкененов. Оставалось немного подождать.

Он не знал, где теперь его дом. Он не принадлежал роду Маккериков, но и жить с Бьюкененами тоже не мог. Его лишили самого главного – принадлежности к роду.

Теперь он просто человек, который отчаянно хочет разыскать двух людей, которые, без сомнения, принадлежат ему! Это Ив и их ребенок.

Постепенно путники подошли к высокому перевалу и, как по команде, остановились и уставились на ведущую вверх каменистую тропу. Все они знали, что за перевалом их ждет новая судьба. Ясно, что с прошлым навсегда покончено, но будущее было весьма туманным.

Коналл через голову матери взглянул на Дункана. В его глазах он прочитал растерянность и злость. Коналл знал, что после того как спустятся, они перестанут быть братьями.

Но не станут ли они тогда врагами?

Неожиданно Дункан прищурился, и его лицо стало жестким, будто ветер шепнул ему то, о чем сейчас думал Коналл.

– Ну, давайте покончим со всем этим, – резко кивнув головой, заговорил Дункан. – Я этого хочу. А ты, Коналл?

Он тоже кивнул в ответ.

Лана отправилась вверх, не проронив ни слова.

Вслед затем они услышали печальный, нетерпеливый вой серого волка. Звук эхом прокатился по долине и, казалось, коснулся самого неба.

На мгновение Ивлин показалось, что она убила Ангуса Бьюкенена. Старик замертво упал на кресло и лежал без движения. Ивлин вскочила со своего кресла, а Бонни принялась бегать кругами и отчаянно блеять от страха.

– Сэр, – прошептала Ивлин, наклонившись к шотландцу. – М-м-м… Ангус? – Она не знала, как к нему обращаться. – Сэр, ответьте мне, пожалуйста.

Он застонал, и сердце Ивлин вновь начало биться.

– Ох, слава Богу, – шептала она, а потом вдруг неожиданно громко обратилась к вождю клана: – Я сбегаю за помощью, Эндрю Бьюкенен стоит прямо за дверью.

– Нет, – прошептал Ангус и не дал Ивлин уйти, положив свои тонкие пальцы ей на предплечье. – Прошу тебя, не надо поднимать тревогу. Просто помоги мне… выпрямиться… пожалуйста.

Ивлин продолжала считать, что Ангусу необходима помощь, но она все же послушалась его и помогла ему подняться. Несмотря на кажущуюся плотность, Ивлин для себя отметила, что на самом деле Ангус весил чуть больше Бонни.

Не сразу, но в конце концов он смог усесться как следует. Он вспотел, был бледным, особенно губы; его голова все еще беспомощно падала ему на грудь. Дыхание было прерывистым.

– Они уложат меня в постель быстрее, чем успеет мигнуть лягушка, – прошептал старый шотландец, глядя потускневшими глазами на пол перед собой. – Думают, что мне пойдет на пользу, если они будут обращаться со мной как с инвалидом, но мне-то лучше знать, что это не так, – еле дыша, закончил он и поднял взгляд на Ив, стоявшую перед ним во весь рост. – Сядь рядом, дитя. – Он махнул в сторону своего кресла. – Мне больно высоко поднимать голову.

Ивлин неохотно села, на всякий случай наметив самый короткий путь к двери. Она заметила, что овечка продолжает метаться, и крикнула ей:

– Бонни, ко мне!

Она подбежала и положила свою маленькую головку ей на колени. Усатик испуганно выскочил из кармана, упал на пол и кинулся в зазор между стеной и мощеным полом. Роберт устроился на шерстяной подстилке возле очага и выглядел очень довольным, хотя Ивлин не помнила, в какой момент она выпустила его из рук.

– Прости, что напугал тебя, Ив, – произнес Ангус. Теперь его голос звучал увереннее, но говорил он по-прежнему с придыханием. – Мое сердце… оно довольно слабое. Похоже, уже хочет остановиться. А услышав… это имя…

– Простите меня. – Ивлин наклонилась к нему. – Я немного знаю о вражде, которая существует между вашими кланами. Конечно, для вас это был удар.

Ангус усмехнулся.

– Да, ты права, хотя мне следовало быть готовым ко всему. – Ангус потер тыльной стороной ладони левую сторону груди. – Коналл Маккерик, – задумчиво произнес он, а потом посмотрел на Ив: – Он сын Дэра, не так ли?

Ивлин кивнула.

– Но ты не шотландка. Полагаю, ты пришла из Англии вместе с Минервой. – Старик пристально посмотрел на Ивлин. – Может быть, ты расскажешь мне обо всем, что с тобой случилось, дитя мое?

И Ивлин послушалась. Она начала свой рассказ с холодной как лед, кошмарной ночи, когда умерла Минерва. Поведала о том, как встретилась с Элинор и нашла хижину Ронана. Рассказала о появлении Коналл и о лжи, к которой ей пришлось прибегнуть. А потом о замужестве, ссоре, о том, как Коналл сообщил ей о проклятии и как она, в свою очередь, выложила ему всю правду о своем происхождении. Ангус слушал ее историю в полной тишине, только кивая в некоторых местах или удивленно поднимая брови. Ивлин, пока говорила, почти все время плакала. Стыд и сожаление слышались в ее голосе. Она полностью раскрылась перед этим невероятно старым шотландцем, незнакомцем, который был ее единственной надеждой.

– В результате он отказался от нас – от меня и ребенка, – закончила она, чувствуя себя совершенно измученной. – Своей ложью я разрушила веру Коналла в то, что он покончил с проклятием и принес мир своему клану. – Ивлин посмотрела на Ангуса, стараясь сохранять остатки гордости. – Теперь у меня правда нет дома. Я не знаю, позволите ли вы мне остаться в вашем городе, пока не родится ребенок. Как только определюсь, я покину вас. Может быть, это случится уже следующей весной. Я умоляю вас, сэр. Пожалуйста, ради моего ребенка.

Ангус нахмурился и ответил:

– Я не хочу, чтобы ты у меня что-то просила, Ив. В этом нет нужды. Я и так перед тобой в долгу за то, что ты заботилась о Минерве. Благодаря тебе в конце своего пути она не была одинокой, а я знаю, что она этого очень боялась. Я не расплачусь с тобой, даже если ты останешься у нас навсегда и тут вырастут твои дети и дети твоих детей.

Он наклонился и протянул ей руку. Ивлин вложила в нее свою ладонь.

– Твое появление было предсказано самой Минервой, в тот самый день, когда она ушла из города много-много лет назад и отправилась вместе с моей единственной дочерью в Англию. – Голос старика дрогнул от нахлынувших эмоций. – Твое появление для меня загадка. Я не понимаю, почему ребенок единственного сына Дэра Маккерика должен родиться на нашей земле и каким образом это принесет нам мир. Но я должен верить. Я возненавидел Маккериков с тех пор, как они отняли у меня самое дорогое. Нуда ладно, пусть Господь смилостивится надо мной, я должен верить.