Роман в утешение. Книга первая - Татьяна Герцик Страница 61

Я решила, что сейчас он будет выпытывать, что же я делала в ресторане, и приготовилась правдоподобно соврать, чтобы не засветить Шуру. Я и так удивлялась, как Роман еще не догадался, что в Москве у меня есть норка, куда я могу при необходимости хоть ненадолго, но нырнуть.

Но он ничего о прошлом не спросил. Наоборот, сердито заявил:

– Вот видишь, к чему приводит твое дурацкое нежелание развестись с мужем!

Я не видела и с недоумением посмотрела на него.

– К чему?

Спохватившись, он замаршировал от стены к стене, жестко чеканя шаг. Стараясь кончить дело миром, я попросила:

– Роман, признайся, что я тебе надоела и просто отпусти меня. Кругом столько молодых и красивых, ну зачем я тебе сдалась?

Но, похоже, я насыпала ему соль на кровоточившую рану, потому что он взревел и кинулся ко мне.

– Надоела? Как ты можешь такое говорить?! Я тут от страха трясусь, что тебя у меня отнимут, а ты – «надоела»!

И, добавив пару непечатных выражений, принялся неистово меня целовать. Почему мужчины считают, что лучший способ доказать женщине свою любовь – это переспать с ней? Меня бы куда больше устроили нежные признания.

Утром, едва проснувшись, я продолжила прерванный накануне разговор:

– Роман, ты вчера сказал, что боишься, что меня у тебя отнимут. Что ты имел в виду?

Я приподнялась на локте и в упор смотрела в его глаза. Он конфузливо моргнул, потом прикрыл их, будто его слепил прожектор.

– Ну, мало ли что. Всякое в жизни бывает. Нужно быть готовым ко всему.

Это меня не устроило, но больше мне ни о чем узнать не удалось: он вскочил, приговаривая, что в спортзале его ждет Вадим. Это было явной отговоркой, потому что раньше ничто не мешало ему понежиться в постели подольше. Со мной, разумеется.

Но сейчас он, пренебрегая удовольствием, позорно удирал, настолько не хотел никаких расспросов. Боялся проговориться? Это было вполне вероятно, и я полупрезрительным взглядом провожала его лихорадочные сборы и откровенный побег.

День прошел томительно и тихо. Я шаталась по дому, с час покаталась с горки на санках, посмотрела телевизор и всё время думала, приедет ли Георгий. Если мальчишки позвонили ему сразу, то он вполне мог прилететь из Нижнего еще вчера и разыскать меня. Не так уж это и сложно. Если бы захотел, конечно.

День прошел, но никто не приехал. Мне стало тоскливо и обидно, поэтому за ужином я вообще ничего не ела. На вопрос Романа, не заболела ли я, ответила откровенно: нет аппетита. Это его и удивило, и напугало. Видимо, он воспринимал меня как машину для поглощения пищи, у которой не бывает сбоев.

Марина, лучше разбирающаяся в женской психике, тоже нахмурилась. Но не по поводу не съеденной мной котлеты де-валяй, а из-за прозвучавшего в моем голосе страдания.

Ночью Роман превзошел сам себя, пытаясь меня утешить, и в какой-то мере это у него получилось – я так устала, что уснула быстро и проспала всю ночь без сновидений.

Утром нас разбудил настойчивый телефонный звонок. Недовольно заворчавший Роман взял трубку и, едва услышав первую фразу, резко сел и принялся лихорадочно одеваться. Повернувшись к нему, я спросила:

– Что случилось?

Он ответил таким нарочито безразличным тоном, что я сразу насторожилась:

– Ничего особенного, но тебе лучше одеться.

Сначала мой дух противоречия заставил меня оставаться в постели, но, едва Пронин вышел, как я вскочила. В полной уверенности, что приехал Георгий, натянула на себя джинсы и свитер. Мне так хотелось на волю из этой раззолоченной клетки, что мысль о том, что у него вполне могла быть другая семья, меня уже не смущала. Главное – свобода!