Любовь и прочие неприятности - Киран Крамер Страница 60

Библиотека у Буна оказалась действительно богатой. Впрочем, как и весь дом.

– Спасибо. – Он попробовал какао. – Очень вкусно!

– Рада, что тебе понравилось, – коротко ответила Нана, решив предоставить ведение беседы ему.

Воцарилась тишина. Вдруг Бун взял руку Наны в свою, поцеловал и сказал:

– Спасибо, что забрали нас сегодня.

Нана испытала шок, хоть и приятный.

– Если для того, чтобы мы стали друзьями, нужно было обрушиться на наш дом дереву, что же, я рада, что так вышло. Я всегда знала, что ты достойный молодой человек.

Бун улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок, сделавшие его лицо по-мальчишески лукавым:

– Значит, о вековых распрях между Роджерсами и Бреддоками можно забыть?

– Думаешь? – игриво переспросила Нана, хотя прекрасно поняла, что Бун имел в виду: ему нужна Сисси.

– Не думаю – знаю!

Все его чувства к ее внучке были написаны у него на лице, несмотря на отчаянные попытки сохранить маску закоренелого холостяка и повесы. И с чего бы благоразумному рассудительному мэру устраивать драку с каким-то подвыпившим нахалом из-за женщины, если он не желает ее до отчаяния?

– Это относится ко всем Роджерсам?

Бун замер, словно ее вопрос застал его врасплох.

Нана рассмеялась, потрепав его за руку:

– Румянец преображает твой лик. Запомни вот что: прошлого не изменить, однако настоящее создаем мы сами. Пусть Роджерсы и Бреддоки наконец-то помирятся.

Он ничего не ответил, да это и не требовалось. Бун прекрасно понял, что Нана имела в виду: они с Сисси рождены друг для друга.

Дрова в камине трещали, усиливался ветер, обычный горный ветер словно хотел прибавить этому вечеру драматичности.

– Как же здесь хорошо! – Нана сделала глоток какао. – Кетл-Ноб. Кто бы мог подумать, что такая взбалмошная, бесшабашная девчонка, какой я была когда-то, привяжется к столь тихому маленькому городку. Но он теперь будто часть меня. В этом ветре я чувствую дух своих предков. Они слышали тот же свист на крыше, тот же вой в горах.

– Я вас понимаю.

В этом Нана не сомневалась. Они снова погрузились в молчание, наблюдая за языками пламени в камине.

– А почему ты никуда не уехал? – нарушила тишину Нана. – Ты отличный спортсмен, у тебя хорошее образование: наверняка учился в одном из лучших колледжей Северной Каролины.

– Так и есть.

– Помню, всех буквально потрясло известие, что ты остаешься в Кетл-Нобе.

Выражение лица Буна изменилось, стало выглядеть напряженным.

– Да, мне пришлось остаться, чтобы продолжить семейный бизнес.

– Правда? – Нана откинулась на спинку дивана. – На тебя это не очень похоже – по-моему, делать деньги не твое.

– Разве?

– Уверена! Ты прирожденный лидер – это факт, но не в бизнесе. Ты руководитель, наставник. Твое дело – учить, защищать и вдохновлять.

– Приятно, когда о тебе так говорят!

Нана и сама видела, что ее речи ему льстят: Бун даже стал как будто еще выше ростом, глаза светились благодарностью. Неужели родители никогда не говорили ему ничего подобного, чтобы просто подбодрить, поддержать? Очевидно, нет.

– Почему мне кажется, что у тебя никогда не было желания идти по стопам родителей?

– Я пытался, – признался Бун, – но сначала увлекся спортом, а потом – политикой.

– И превосходно справляешься! Кетл-Ноб процветает, а школьная команда в лидерах каждый сезон, с тех пор как тренером стал ты.

– Просто здесь хорошие люди. – Буну была не чужда скромность, и это только добавляло ему очарования.

Нана улыбнулась.

– Ты мне нравишься, Бун, и нравится, как ты живешь. Я вижу, что в городе тебя любят и уважают.

– То же самое я могу сказать и о вас.

– О нет! Многие несколько… считают меня эксцентричной, – отмахнулась Нана. – Но ты прав: я верю, что горожане гордятся нашим маленьким театром. – Она на миг задумалась, потом продолжила: – Я подозреваю, что Сисси решила баллотироваться в мэры именно потому, что как ей кажется, не раскрыла полностью свой потенциал. Да, она принимает участие в церковных ярмарках, помогает нам в театре и заведует местной библиотекой, но в действительности причина в том, что слишком долго она скрывалась от всего мира и от себя самой. Кажется, она поняла, что пришло время покинуть уютный панцирь. И ситуация с библиотекой просто подтолкнула ее к этому решению.

– Возможно. Дело в том, что и Сисси заставила меня многое переосмыслить.

– Я рада. – Нана, которая уже успела полюбить его как родного внука, пожала Буну руку.

Часы пробили час ночи, и Бун проводил пожилую даму до комнаты, как и положено настоящему джентльмену.

– Не переживай за Сисси, – сказала она уже у двери. – Девочка в состоянии сама о себе позаботиться.

– Да, я заметил.

Нана рассмеялась и поцеловала его в щеку.

– Спокойной ночи. Надеюсь, к утру твой нос подзаживет.

Когда дверь закрылась, Бун понял, что не позволит этой замечательной женщине покинуть его дом лишь из-за того, что они с Сисси ведут себя как полные идиоты.

Утром он нашел бывшего скаута на кухне – Сисси вынимала из холодильника бублики к завтраку.

– Как нос, болит? – спросила она робко.

Нос, конечно, болел, но не жаловаться же ей. И Бун заговорил о том, что не желает, чтобы они съезжали, поскольку так поступать несправедливо по отношению к Нане.

– Но мы должны, – попыталась настаивать Сисси.

Бун заметил, что сегодня волосы у нее, как всегда, аккуратно уложены.

– Нет, не должны. Какой бы энергичной ни была Нана, в ее возрасте необходим покой. Да и тебе стабильность не помешала бы, позволь заметить. Я же обещаю держаться на расстоянии.

И он демонстративно отошел от нее подальше, будто хотел дать понять, что намерен держать слово.

Сначала во взгляде Сисси Бун увидел вызов, но когда она закрыла холодильник, плечи ее уже были расслаблены.

– Ты прав насчет Наны, и… и спасибо за гостеприимство.

Ее покладистость и нарочитая вежливость ни на мгновение не ввели Буна в заблуждение. Уже по пути из кухни Сисси не устояла и одарила его одним из своих непокорных взглядов, всем своим видом показывая, что он ей не хозяин. А возможно, только возможно, этот горячий взор должен был намекнуть на то, что ей не так-то и хотелось бы держаться от него на расстоянии?

Буну тоже не хотелось, особенно сейчас, когда Сисси продефилировала мимо него в одной пижаме, под которой явно не было лифчика. Он едва справился с желанием догнать ее, затащить в спальню, раздеть и заняться, наконец, любовью.