Невеста плейбоя - Сьюзен Донован Страница 60

– Вы уже истратили миллион долларов? – Сэм испуганно моргнула. Цифра в приложении к людям, которых она знала, показалась несоразмерно огромной.

Кара не обратила внимания на ее изумление.

– Я уже могу придумать неплохие сюжеты… Да что тут думать – все напрашивается само собой! Можно снять, как Джек катается с детьми на санях… или лучше – как он их катает. Кидает палку Дейлу. С тобой… с твоим, Сэм, участием можно снять прогулку к Игл-Крик. Такой спортивный вариант: в туристических ботинках и с рюкзаками. Или как вы бродите по рынку антиквариата в «Браун каунти».

– У меня есть идея получше, – подала голос Монти. – Вам хватит всего одного ролика, и не останется ни одного избирателя, который не проникнется к Джеку любовью… или как минимум сочувствием. Снимите на видео, как он меняет Дакоте памперс.

– Слушай, это блестящая идея! – Кара подпрыгнула так, что расплескала колу из своего стакана, и с уважением посмотрела на Монти. – Ты мыслишь в правильном направлении. Должно быть, тебе стоило заняться политикой.

– Ты рехнулась, – решительно заявила Монти, покачивая головой.

Они наконец посмеялись, потом прибежали дети, сцапали по куску пиццы и унеслись обратно в глубину дома. Проводив их взглядом, Саманта сказала:

– Я не хочу, чтобы мои дети снимались в рекламе. Достаточно и сегодняшней пресс-конференции, после которой не миновать нам всем попасть в телевизор. Теперь, когда все зрители и читатели знают, что мы существуем, нет нужды выставлять детей перед телекамерами снова и снова.

– Но ты сама не станешь сразу отказываться? – быстро спросила Кара. – Прошу тебя, подумай о том, как это будет полезно Джеку.

Саманта вздохнула. Она прекрасно помнила, что договор, заключенный с Толливером, обязывал ее по мере необходимости участвовать в рекламной кампании.

– Я согласна сниматься в этом вашем биопорно или мягком видео или как вы это называете. Но у меня есть условие: я хочу иметь право голоса при отсмотре готового продукта. Пойми меня, – поторопилась она, видя, что Кара хмурится. – Ведь эти ролики будут показывать и после того, как мы расстанемся. Я… я не хочу выглядеть нелепо. Если оператору удастся заснять что-нибудь слишком… идиллическое. Ну, ты же понимаешь?

– Ты права, и мы должны учесть и эту сторону тоже. Итак, рекламные ролики личного характера должны быть выдержаны в приглушенных спокойных тонах, без нарочитой демонстрации неземной любви и прочего. Но я уверена, что они все равно сыграют огромную роль в предстоящей избирательной кампании. Съемки начнем самое позднее через неделю.

Студия Саманты оказалась удивительно светлым и уютным местом. Когда солнечные лучи широким потоком вливались в большие окна, Сэм любовалась эфемерным светом и танцем пылинок в световых столбах. Иной раз она позволяла себе пофантазировать, как могла выглядеть эта комната в тридцатых годах двадцатого века, когда отец Джека был ребенком. Должно быть, стены были оклеены обоями со сложным, возможно растительным орнаментом. Тяжелые шторы на окнах. Много резной солидной мебели. То есть фактически теперь комната стала прямой противоположностью той детской. Белые стены, лишенные каких-либо драпировок окна, покрытые холстом полы. Удивительно, но Сэм полюбила эту комнату больше, чем уютную спальню. Она очень органично чувствовала себя в этом пространстве, в окружении своих вещей и инструментов. Именно сюда Саманта приходила думать и мечтать. И рисовать, конечно. Какое-то время она даже размышляла, обладает ли комната своей собственной энергетикой или просто белые стены отражают ее личный энтузиазм, потом решила, что это не важно. Главное, она каждый день приходит сюда, пока Дакота спит после обеда, и может вновь открывать себя, знакомиться с Самантой Монро и созерцать в глубинах своей души то, что потом захотелось бы перенести на холст или бумагу.

Бывали дни, когда Саманта писала, но разум ее был занят совершенно другим. Она думала о детях. Лили наконец-то прижилась в новой школе и даже нашла там друзей. Она буквально расцвела и вдруг начала с огромным энтузиазмом учиться. Саманта всегда знала, что ее дочь умная и способная девочка, но она не ожидала, что Лили окунется в учебу с таким рвением. Это радовало материнское сердце и позволяло Сэм потихоньку строить радужные планы относительно будущего дочери.

Грег ощущал себя в новой школе не так комфортно, как сестра, и это немало удивило мать. С одной стороны, прогресс был налицо: мальчик увлекся учебой, особенно историей, и его речевая терапия продвигалась очень успешно. Но Грег не мог часто видеться со своим лучшим другом, они встречались только два раза в неделю, и мальчику этого явно было недостаточно. Страдая от одиночества, Грег все глубже замыкался в себе и мог часами сидеть с книжкой, забившись в угол своей комнаты.

Сэм и Монти уже обсуждали возможность перевода Саймона в «Парк Тюдор» на будущий год. Сэм пришлось бы платить за его обучение, но ради душевного комфорта сына и светлого будущего Саймона денег ей было не жалко.

И конечно, у Саманты было ее маленькое рыжее счастье, Дакота. Малышу нужно было срочно отвыкать от памперсов, и сделать это следовало давным-давно. Еще Сэм твердо решила поговорить с Марсией о возвращении в «Ле сёрк» на неполный рабочий день. Хозяйке это не понравится, но Саманте придется найти нужные слова и быть очень убедительной.

Была еще одна вещь, которую Сэм могла теперь, в связи с улучшением материального положения, себе позволить. Она хотела нанять хорошего частного детектива и разыскать наконец Митча. Саманта чувствовала настоятельную необходимость закончить их отношения. Уладить все дела и двигаться дальше. Теперь у нее есть будущее, и Саманта смотрела в него с оптимизмом.

И конечно, о чем бы Сэм ни думала, мысли ее все время возвращались к Джеку. Он прочно поселился в ее сердце. Чем дальше, тем ближе они с Толливером узнавали друг друга. Сэм не могла поручиться за его чувства, но в своих она разбиралась прекрасно: Джек нравился ей все больше и больше. Все вместе приводило к тому, что жизнь Саманты буквально наполнялась Джеком, и она нисколько об этом не жалела. Напротив, каждая минута, проведенная без него, казалась тусклой и неинтересной. Довольно скоро Саманта перестала себя обманывать и поняла, что по-настоящему влюблена в этого человека. И еще она твердо знала – это черным по белому было написано в контракте, – что у ее любви нет будущего. По молчаливому обоюдному согласию они никогда не упоминали о том, как каждый из них будет жить после мая месяца. Сэм знала, что потом ей придется тяжело, и тем ценнее казались светлые мгновения, проведенные с любимым человеком.

Саманта работала в мастерской, пока Дакота спал после обеда. Должно быть, день выдался удачным для творчества – Сэм просто плыла по волнам своих желаний, позволяя карандашу скользить по бумаге. И все получалось удивительно гармонично, именно так, как хотелось. Она с улыбкой поглядывала на подрамники с натянутыми холстами, повернутые к стене и ждущие своего часа. Впрочем, куда спешить? Идею нужно выносить, как ребенка. Время еще есть, зачем суетиться? Пусть все идет как идет.

Раздался негромкий стук в дверь, и Саманта очнулась от мыслей. Должно быть, это миссис Дайсон, решила она. Сэм замечательно поладила с экономкой, и та, закончив работу, частенько заходила немного поболтать, прежде чем отправиться домой. Но уже в следующую секунду сердце Сэм забилось быстрее, потому что это оказалась не миссис Дайсон, а Джек собственной персоной. Он просунул в дверь свою темноволосую голову и улыбнулся. Потом пропал и появился уже в обнимку с керамическим горшком, в котором чудесно цвела пышная гортензия. Сердце Сэм сжалось. «Господи, как же я его люблю», – подумала она.