Эмма Браун - Шарлотта Бронте Страница 60

И сейчас он собирался сделать то же самое. Он бы с радостью вернулся к обсуждению всемирной выставки. Однако он взял на себя определенные обязательства и должен их выполнить.

– Если она найдется, тогда ее можно будет призвать к ответу, – сказал он.

– Да, но найти ее будет совсем непросто. У вас есть какие-нибудь мысли насчет того, в какой уголок нашей большой страны она могла отправиться?

Понятия не имею.

Хорошо, тогда давайте предположим, что это какой-нибудь город. Все большие города похожи друг на друга. Возможно, она нашла себе работу и сейчас живет в какой-нибудь семье. Но у нее нет рекомендательных писем, поэтому такой вариант почти не возможен.

А если она не нашла работу?

Тогда она либо бродяжничает, либо попала в работный дом. Если же она попала в работный дом, то, поскольку ей уже исполнилось двенадцать лет, ее отдадут в услужение в какую-нибудь семью, где ее будут кормить. Вот так. Во всех работных домах существуют архивные записи. Как ее зовут?

Эмма.

А как ее фамилия? – Я не знаю.

Когда она сбежала?

Мистер Эллин подсчитал, что это произошло восемь недель назад. Его старшие коллеги были крайне удивлены.

– Дорогой друг, забудь о ней. Оказавшись на улице, дети обычно живут недолго. Может быть, она приехала в Лондон?

У меня нет оснований так думать. Я знаю только то, что она исчезла. Однако она не может вот так взять и исчезнуть навсегда, – спорил он с самим собой, вспомнив о том, какой сильной личностью была эта маленькая девочка.

Может, – послышался тихий голос, принадлежавший джентльмену, чье лицо было скрыто газетой. Когда же он отложил ее в сторону, то оказалось, что это мистер Арнольд Сиддонс, еще один представитель юридической братии. – На улицах Лондона молодые девушки исчезают каждый день – причем исчезают в буквальном смысле слова. Это могут быть девушки, которые приехали из сельской местности, либо служанки, которых хозяева отправили куда-то по поручению. Вот сейчас они занимаются своей привычной работой, а через минуту их уже нет.

– Что? Не хотите ли вы сказать, что мостовые Лондона проглатывают их? В таком случае нужно предупредить об этом иностранных гостей, которые приедут на всемирную выставку, – отпустил язвительный комментарий мистер Эллин. Однако мистеру Сиддонсу было не до смеха: Нет, сэр. Их похищают и увозят во Францию. Но с какой целью?

В комнате воцарилась напряженная тишина. Наконец ее нарушил какой-то маленький и толстый представитель их уважаемой профессии.

– Ерунда! Мистер Сиддонс пересказывает сплетни, которые печатают бульварные газетенки. Как выяснилось, все это сплошное надувательство. Парень, который напечатал эти статьи, – настоящий мерзавец. Его посадили в тюрьму за эти его фантазии.

Тут мистер Эллин припомнил, что как-то прочитал в одной из лондонских газет жуткую статью о том, как один человек специально купил ребенка, чтобы показать, что такое происходит сплошь и рядом. Мистер Эллин тогда не обратил на это особого внимания, посчитав статью очередной газетной уткой. Сейчас ему тоже не хотелось обсуждать эту тему, поэтому он сказал:

Очень хорошо. Если девочка все-таки приехала в Лондон и ее не похитили прямо на улице, то где же тогда ее следует искать?

На небесах, мистер Эллин, – сказал мистер Уолбрук. – Я так и не понял – эта странная малышка похитила ваш бумажник или ваше сердце? Создается впечатление, что вы придаете слишком большое значение этому делу. Но это я так, к слову. Не обращайте внимания. Если ваша маленькая беглянка, потратив все свои деньги, до сих пор разгуливает по улицам, то рано или поздно она должна будет переступить порог приюта для бездомных на Криплгейт.

– Я прямо сейчас туда и отправлюсь, – решительно заявил мистер Эллин.

– Прежде вам стоит посмотреть на градусник, – посоветовал ему мистер Уолбрук. – Этот приют открывается только тогда, когда температура падает ниже нуля градусов.

Друзья мистера Эллина перешли к обсуждению пожара, который случился в здании парламента, а точнее, в башне, на которой располагаются часы. Когда же он выходил из комнаты, они дружно выражали свое негодование по поводу крайне несправедливых налогов на окна и почтовую бумагу. Он покинул эту теплую комнату, в которой горел камин, ощущался запах хороших сигар и царила атмосфера спокойствия и праздности, это пристанище розовощеких джентльменов, которых больше всего волнует, что же им сегодня подадут на обед. Эта клубная комната стояла у него перед глазами, когда он шел к упомянутому выше приюту. Смотреть на градусник не было никакой необходимости – на мостовой поблескивал тонкий ледок.

Путь ему предстоял неблизкий, но ему хотелось размяться и проветриться. Он был так погружен в свои мысли, что даже не заметил, как покинул знакомую часть Лондона и попал в лабиринты маленьких двориков и узких улочек Олдвича. Прилично одетые джентльмены предпочитают не появляться в этом районе, чтобы лишний раз не подвергать свою жизнь опасности. В свете уличных фонарей появлялись призрачные женские лица и что-то шептали ему ласковыми голосами, а грубые мужские голоса изрыгали ругательства и угрозы. Вскоре он дошел до здания юридического института. Каким гордым и полным честолюбивых надежд он был, когда впервые переступил порог этого заведения. Однако в его памяти сейчас воскресли такие печальные воспоминания, что никакие несчастья Вайлдс Рентс и Бантчес Pay не могли с ними сравниться.

В половине пятого он добрался до Криплгейта. Заведения с более подходящим названием ему еще не доводилось встречать. Среди этого сборища всяческого больного люда были маленькие дети, женщины и даже грудные младенцы. Полчище людей в лохмотьях заполнило всю узкую улочку. Они дрожали от холода. Многие из них подпоясались веревками. Веревки также были у них на запястьях и лодыжках, они нужны были для того, чтобы холодный ветер не задувал под одежду. У некоторых из этих людей не было даже обуви, и они стояли, переминаясь с ноги на ногу. На их ноги было страшно смотреть – это была одна сплошная кровоточащая рана. Они стояли молча, и только изредка раздавался глухой кашель и плач голодных младенцев.

Наконец дверь открылась, но внутрь впустили только определенное количество людей. Те же, кому сегодня не повезло, смиренно вверили себя власти ночного холода. Счастливчики, нашедшие пристанище на ночь, грелись у жарко натопленной печи. Они не разговаривали друг с другом, а жадно поедали хлеб, который им дали. После ужина они легли на узкие соломенные тюфяки и укрылись овечьими тулупами. Вокруг воцарилась такая мертвая тишина, что если бы эти несчастные время от времени не кашляли, то, глядя на их неподвижно лежащие тела, могло показаться, что вы попали в морг.

Только один человек не спал. Это была молодая женщина. Она сидела возле очага и задумчиво смотрела на огонь. Он спросил у этой женщины, не видела ли она девочку, и описал, как выглядит Эмма. Женщина в ответ отрицательно покачала головой.

– Вам не хочется спать? – снова спросил он у нее.