Соблазненная горцем - Пола Куин Страница 60

— Я пойду с вами! — заявил Тамас, выбираясь из-за стола прежде, чем кто-то успел его остановить. — Мне здесь не нравится. Запах мерзкий. И я не люблю баранину.

Тристану приходилось слышать, что фортуна — женщина. Определенно она была к нему неравнодушна, потому что во всем ему сопутствовала. Даже в самые трудные дни. Когда Камерон взглядом попросил его о помощи, Тристан, разумеется, сделал вид, что ничего не заметил. Камерону отнюдь не улыбалось, чтобы младший брат таскался за ним по пятам, но и сам Тристан вовсе не нуждался в дуэнье. Он довольно улыбнулся, прощаясь с братьями Фергюссон.

— Что вы сказали Камерону перед отъездом в Глазго? — спросила Изобел, когда остальные удалились, присоединившись к братьям Кеннеди. — Принимая приглашение Энни, он копировал вашу манеру говорить.

— О, едва ли вам будет интересно узнать, о чем мы разговаривали, — игриво подмигнув, ответил Тристан. — Это немного старомодно.

— Ясно.

Изобел снова притихла.

Пышнотелая брюнетка принесла ужин и отошла к другому столу, Изобел проводила ее ядовитым взглядом.

— Почему вы спросили служанку о священнике?

Тристан зачерпнул суп и поднес ложку ко рту.

— Он мне понадобится. — Попробовав суп, горец недовольно поморщился. — Едва ли вам понравится эта бурда.

— А зачем вам священник? — продолжала расспрашивать Изобел, не притронувшись к супу.

— Ну, не знаю, как это принято здесь, но у нас на севере обычно приглашают священника, когда хотят обвенчаться. — Одарив Изобел мимолетной улыбкой, он придвинул блюдо с мясом. — Надеюсь, баранина лучше на вкус. Боюсь, я вконец избалован вашей стряпней.

— Тристан. — Изобел снова дернула горца за рукав, пытаясь привлечь его внимание. — Вы просите меня?..

Он протянул руку и коснулся ее щеки. Как бы ему хотелось смягчить тревогу, звучавшую в ее нежном голосе, развеять смятение, затаившееся в глубине глаз! Неужели она никогда не сможет полностью ему довериться?

— Да, Изобел, если вы согласитесь.

Выражение ее лица изменилось. На губах мелькнула улыбка, сияющая, радостная, словно все терзавшие Изобел страхи на миг исчезли. Но в следующее мгновение она снова помрачнела.

— Существуют вещи…

— Да?

Изобел попыталась отвести взгляд, но Тристан взял ее за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.

— Меня все еще кое-что тревожит… Я не…

— Я люблю тебя, Изобел, — произнес Тристан, прежде чем она успела ему отказать.

Черт возьми, совсем не так он представлял себе эту минуту. Говорить о любви в захудалом трактире, над тарелками с лежалой зловонной едой, после долгой утомительной дороги в повозке, где их обоих трясло, точно яйца в седельной сумке? Что может быть нелепее?

— Ты услада моей души, свет очей моих. Ради тебя я готов пожертвовать всем: честью, семьей, жизнью. Я хочу заботиться о тебе, баловать тебя, каждый день слышать твой смех, твой голос. Я не отступлю, пока ты не станешь моей, поэтому лучше тебе выйти за меня прямо сейчас, избежав моих докучливых приставаний.

В первую минуту казалось, Изобел вот-вот расплачется, но потом губы ее дрогнули в улыбке, которой так отчаянно ждал Тристан. Сжав ладонями ее лицо, он приник губами к ее губам. В этом поцелуе было столько страсти, что у обоих влюбленных перехватило дыхание.

— У нас еще осталось немного еды, взятой в дорогу. В сумках, наверху, — прервав поцелуй, прошептала Изобел, робко глядя на Тристана.

— Тогда пойдем и поищем ее.

Он помог Изобел подняться и повел ее к лестнице.

К Черту благородство и рыцарскую честь, страсть победила доводы рассудка.