Прошлой ночью в «Шато Мармон» - Лорен Вайсбергер Страница 60

И коп не подвел.

— Ого, вы Джулиан Олтер? Моя девушка — ваша большая поклонница. До нас дошли слухи, что ваши предки обитают в наших краях, но точно мы не знали. Это, значит, их дом?

Джулиан сощурился на табличку с фамилией полицейского.

— Офицер О’Мэлли, — сказал он, — я счастлив, что вашей девушке нравятся мои песни. Скажите, порадует ее альбом с автографом?

Треск затворов не ослабевал, и Брук подумала, под какими заголовками появятся эти фотографии. «Обкуренный Джулиан Олтер арестован за превышение скорости», или «Полицейский Олтеру: “Таких, как вы, нам тут не нужно”», или излюбленное: «Олтер пытается обратить полицейского в сайентологию»?

О’Мэлли просиял:

— Еще бы! Да она подпрыгнет от восторга!

Не дожидаясь просьбы мужа, Брук проворно открыла бардачок и подала Джулиану диск с хитом «Ушедшему». Они захватили новый сингл посмотреть, прослушают ли его родители Джулиана до следующего лета, но сейчас диску нашлось лучшее применение. В сумке Брук отыскала ручку.

— Ее зовут Кристи, — сказал полицейский, тщательно выговаривая каждую букву.

Джулиан сорвал пластиковую обертку, вынул бумажный вкладыш и написал: «Кристи с любовью, Джулиан Олтер».

— О, ну вот спасибо, она просто с ума сойдет, — сказал О’Мэлли, бережно убирая диск в боковой карман куртки. — Так чем я могу быть вам полезен?

— Арестуйте этих типов, — попросил Джулиан, чуть улыбаясь.

— Боюсь, не получится, но я заставлю их отъехать и напомню о неприкосновенности частной собственности. Вы проезжайте, а я этих ваших друзей введу в курс дела. Звоните, если будут проблемы.

— Спасибо! — одновременно поблагодарили Брук и Джулиан и, не оглядываясь, въехали в гараж и опустили дверь.

— По-моему, он славный парень, — отметила Брук, когда они сбрасывали обувь в прихожей.

— Все, сейчас же звоню Лео. Мы тут как в осаде, а он на пляже валяется! — И Джулиан удалился в отцовский кабинет в глубине дома.

Брук проводила мужа взглядом и пошла по комнатам, опуская экраны на окнах. День сменился серыми сумерками, освещаемыми вспышками фотоаппаратов. Выглянув из-за жалюзи на втором этаже, она едва не вскрикнула, увидев линзу объектива размером с футбольный мяч, направленную прямо на нее. Штор на окнах не было, только в маленькой душевой комнате на третьем этаже, которой никогда не пользовались, но Брук не желала рисковать и широким скотчем приклеила на окно плотный мешок для мусора.

— Все нормально? — спросила она, спустившись к Джулиану и распахнув дверь кабинета, поскольку он не отозвался на стук.

Джулиан поднял глаза от ноутбука.

— Да, все хорошо. Ты-то как? Прости за все это, — добавил он, хотя Брук не поняла его интонацию. — Отдых, конечно, испорчен…

— Ничего он не испорчен! — солгала Брук.

Джулиан снова не ответил, глядя на экран.

— Может, я разведу огонь, и посмотрим фильм? А, Джулиан?

— Хорошо. Да. Я приду через пять минут.

— Чудесно, — сказала она с наигранной беззаботностью и тихо прикрыла за собой дверь, мысленно кляня папарацци, гнусную колонку в «Ласт найт» и отчасти собственного мужа за свалившуюся на него популярность. Она стоически выдержит все, но в одном муж был прав: долгожданное блаженно-тихое уединение закончилось. Никто не смел приблизиться к дому или подойти к окнам по газону, но народ на улице все прибывал. В ту ночь они спали под гул голосов и доносившийся до них смех, под шум включавшихся и выключавшихся моторов, и хотя старались не обращать внимания, у них это слабо получалось. Когда на следующий день снег немного растаял и появилась возможность ехать, они, подремав всего часа полтора, чувствовали себя совершенно разбитыми, поэтому до Нью-Йорка добирались в молчании. Папарацци преследовали их до самого дома.