Дрессировщик. Искупление - Ольга Николаева Страница 60

Как все же зависит восприятие происходящего от того, в каком статусе ты его наблюдаешь… Женя с удивлением обнаружила, что когда ты приходишь на какое-то мероприятие не как бесплатное приложение к мужчине, который зачем-то тебя выгуливает, а самостоятельно, по собственной воле, хоть и по его просьбе, то это даже становится чем-то забавным.

Она с интересом следила за людьми, ходившими по залу, такими важными, такими пафосными… Казалось, что вот вся тяжесть бренного мира лежит на их несчастных плечах. Томные расфуфыренные девушки и дамы — отдельная история. Кто-то откровенно скучал, осторожно, пока никто не видит, посматривая на часы, кто-то сканировал пространство хищным взглядом… Женя предпочитала не задумываться, на кого охотятся эти красавицы, поигрывающие локонами, хлопающие ресницами и надувающие губы. Кто-то бесконечно пасся возле столов с закусками и напитками… Вот их было откровенно жаль: создалось впечатление, что дома этих бедолаг вообще не кормят.

Валера тоже вызывал в этот раз любопытство. Казалось бы, вел себя как обычно: слегка насмешливо, порой деловито, куда-то отходил по делу несколько раз, потом возвращался и все внимание уделял Жене. Объяснял ей, что за товарищи их окружают, чем могут быть полезны. Отмахивался от ее аргументов, что она вообще не планирует жить в этом мире, и никогда больше с его населением не пересечется.

Но какая-то странная настороженность проглядывала в его поведении. Он словно чего-то ждал и готовился… Спросить прямо — что происходит — Женя так и не решилась. Была уверена, что мужчина по привычке отшутится, еще и над ней посмеется. А настроение себе не хотелось портить. В конце концов, он взрослый мальчик, как-нибудь сам разберется со своими проблемами…

— Охренеть, Симонов! Одну бабу у мужа увел, а с другой на людях шляется! Не многовато ли тебе одному? Делиться не учили? — Женя вздрогнула от неприятного мужского голоса, раздавшегося за спиной. Очень тянуло обернуться и посмотреть на говорившего, но выдержка и характер не позволили: не достоин ее внимания человек, называющий женщину бабой.

— Веня, ты за языком-то последи. — Валера на глазах подобрался, превращаясь из расслабленного, чуть настороженного кота в опасного, злого хищника. Его глаза сузились, черты лица заострились. Казалось, еще немного — и он прямо тут набросится на противника.

— Ну, ты ж себе позволяешь больше положенного. Один раз я тебе почти простил. Зря, наверное… — Неприятный мужчина цедил слова, теперь уже встав прямо перед ними, высокомерно, оценивающе оглядывал Женю. Почти унизительно, словно вещь рассматривал. Наверное, добился бы большего эффекта, если бы она стушевалась. Но вот девушку этот сноб откровенно возмутил, и она ответила ему тем же: принялась не менее внимательно изучать его часы, ботинки, костюм — ни черта еще не понимала в этом, но помнила, что именно эти детали о многом должны говорить. Поэтому в конце осмотра скривилась небрежно, чем, похоже, вызвала еще большее раздражение у хама.

— Шел бы ты, Веня, своей дорогой. Если нет серьезных обвинений, то пустыми предъявами кидаться не надо. Мне твое прощение, знаешь ли, как телеге пятое колесо.

— А девочка — ничего такая. Свеженькая. Только куда ты мою-то дел, хоть уже и потасканную?

Вот сейчас Жене, отчего-то, стало не по себе. Валера еще ничего не сказал, но от него повеяло такой густой смесью злости и адреналина, что захотелось спрятаться. Даже несмотря на понимание, что лично к ней у мужчины нет никаких претензий.

— Тебя никто не учил тому, что к женщинам нужно относиться с уважением, Чистяков?

— А где ты женщин тут видишь, Валер? — этот Веня только что не сплюнул, демонстративно озираясь. Какие-то одни шлендры вокруг.

— Вениамин, ты сейчас либо извинишься, либо я тебе зубы пересчитаю. Лично. Принародно. И, поверь, у меня хороший опыт. Останешься и без челюсти, и без остатков бабла!

Еще один мужской голос присоединился к их беседе. Мучительно родной и знакомый. Женя, увлеченная созерцанием Вениамина, не заметила, когда и откуда здесь взялся Суворов.

— Но, Игорь, ты понимаешь, у нас тут почти семейный разборки. — Веня заметно скуксился и потерял часть своего пыла.

— Ты меня услышал? — Игоря не очень волновали объяснения. Он, кажется, был в еще большей ярости, чем Валерий. — Быстро извинился, потом рот закрыл и смылся с горизонта! И не дай Бог, я тебя еще раз увижу рядом с этой девушкой. Пеняй на себя, Веня!