Ревнивая печаль - Анна Берсенева Страница 60

Они обогнули здание и подошли к центральному входу с фонарями. У крыльца стоял высокий молодец в длинном кафтане и меховой шапке а-ля Мономах. Мартовским вечером было довольно тепло, и из-под шапки по лбу швейцара катились капли пота.

– Здесь вообще-то не только ресторан, – рассказывал Саня. – Казино есть, сауна – все что хочешь.

– Все, что нужно для счастья, – усмехнулась Лера.

– Может, и не для счастья, а чтоб человеком себя чувствовать – это точно.

Мономах распахнул перед ними дверь, и они оказались в просторном холле, украшенном множеством разноцветных лампочек. Народу было довольно много, посетители курили, сплевывая в блестящие, словно из золота сделанные, плевательницы.

С некоторых пор Лере были совершенно безразличны рестораны, поэтому она не особенно обращала внимание на показную роскошь здешних интерьеров – все это массивное дерево, золото отделки, огромные корзины с искусственными цветами.

Она вдруг вспомнила, как они с Митей ели с жаровни кефаль на Галатском мосту в Стамбуле, – и ей стало так грустно, хоть совсем беги отсюда.

Официант ожидал заказа, и Саня сказал:

– Тут такое блюдо есть – закачаешься! Рябчики в можжевеловом соусе, хочешь? Мне прошлый раз официант рассказывал, что это еще французский король Людовик придумал. Он рябчика на охоте подстрелил, и тут же другой рядом упал – оказывается, первый рябчик была его подруга, вот он тоже и умер. Поэтому рябчиков теперь к столу только парой подают.

– Ох, Саня, – улыбнулась Лера, – после такой истории всякий аппетит пропадет!

– А по-моему, интересно, – погрустнел он.

– Лучше я вот это попробую, – сказала Лера, чтобы сгладить неловкость от своего замечания. – Ребра ягненка под коньячным соусом, тоже очень экзотично.

– А пить что будешь? Коньяк?

– Ты, видно, теперь думаешь, что я только коньяк пью, и обязательно до положения риз, – улыбнулась Лера. – Я бордо выпью, ладно?

– Ладно, – согласился Саня. – Я тогда тоже бордо.

– А ты пей сколько хочешь, – предложила Лера. – У меня права с собой, я тебя могу домой отвезти.

– Да уж сам доберусь как-нибудь, – усмехнулся он. – И с чего ты взяла, что мне «сколько хочешь» – это чтоб на ногах не держаться? Я, может, сегодня вообще без выпивки обойдусь.

– Почему это? – удивилась Лера. – Ну, как знаешь.

Музыка здесь была попсовая, Лера такую терпеть не могла. Она и вообще никогда не поехала бы в такой ресторан – нуворишеский, в котором хороша была только кухня, – но ей совсем не хотелось, чтобы Саня об этом догадался.

По всему залу был слышен писк мобильных телефонов. «Мухой чтоб летел на таможню!» – доносилось из-за соседнего столика.

Официант разлил вино по бокалам, и Саня сказал:

– Что ж, за тебя! Чтоб была ты счастливая, чтоб никогда ты не грустила…

– Спасибо, Санечка, – улыбнулась Лера, но улыбка у нее получилась невеселая. – А я «аллаверды» за тебя выпью – хороший ты человек!

Она отпила несколько глотков вина, пожевала листик салата. Саня тоже ел не много.

– Что же ты не расспрашиваешь, что я в Африке делал? – спросил он, поставив свой бокал.

– Саня, – укоризненно произнесла Лера, – еще бы я стала выспрашивать о твоих делах!

– Почему – выспрашивать? Мне же хочется хоть что-нибудь интересное тебе рассказать, – возразил он, и в голосе его мелькнули непонятные нотки.

– Ну, расскажи, – кивнула Лера. – С бедуинами ездил на верблюде? Или с девочками красивыми развлекался?

– Да ну их! – махнул рукой Саня. – И девочек ихних, и верблюдов! Одна зараза, потому и дешево.

Лера не выдержала и рассмеялась непосредственности этого заявления. Она вообще любовалась Саней. Лицо у него сильно загорело на африканском солнце, волосы выгорели до цвета речного песка, а синие глаза, устремленные на Леру, сияли на смуглом лице просто как василечки во ржи. Теперь он выглядел еще моложе, чем прежде, – совсем мальчишкой.

– Так расскажи, – повторила она. – Что же ты там делал?

– А друга навещал. Он уже год там отирается, бедняга. Теперь вот решил, пока суд да дело, пару заводиков открыть у братьев наших меньших. Деньги были нужны и вообще – поддержка, вот и пришлось смотаться. Сам-то он сюда приехать не может…

– Почему? – спросила Лера.

Вообще-то ей было не слишком интересно, почему не может приехать в Россию Санин друг, но она видела, что он хочет рассказать, вот и спросила.

– Долги остались, – усмехнулся Саня. – Он тут пирамиду организовал в свое время.

– Мавроди, что ли? – поинтересовалась Лера.

– Почему обязательно Мавроди? Их же, пирамид этих, в Москве больше было, чем в Египте. Ну, и он руку приложил. Голова у него нормально работает, а тогда и думать особенно было не нужно, знай деньги собирай. Одна была проблема, поскорее на баксы обменять. Мы с ним, помню, приехали в один офис – менять. Там как раз народ толпится в коридоре – ждет, когда самолет из Польши сядет с долларами. Все сидят, между ног чемоданы держат – как все равно стеклотару пришли сдавать, – усмехнулся Саня. – Вдруг у всех разом мобильники зазвонили – сел самолет! Наконец тащат баксы по коридору. Ни тебе охраны, ничего: идут три мужика, у каждого на плече по мешку здоровенному – полосатые такие, как челноки барахло возят, знаешь?

– Знаю, – кивнула Лера, едва сдерживая улыбку. – И что, поменяли?

– Поменяли, конечно, зря, что ли, приходили? Я к тому говорю, что все тогда было просто, только руку протянуть.

– Ну, это смотря для кого, – пожала плечами Лера, вспомнив, как сама она жила в те годы. – И кому же остался должен твой приятель – вкладчикам?

– Еще чего! Вкладчики перетопчутся как-нибудь. Другим людям, покруче… И очень он с ними хочет помириться, вот я и мотаюсь туда-сюда.

– А помирится – вернется?

– Навряд ли. Им же еще и власти интересуются, а с теми уж я не договорюсь. Я ему так и сказал: сидеть тебе, Витек, в этой Африке, пока обратно в обезьяну не произойдешь!

– Или пока его там не арестуют, – заметила Лера.

– Ну, насчет этого он не беспокоится, – махнул рукой Саня. – Кому его там арестовывать? Местным дела нет, а отсюда людей посылать – ты прикинь! Один билет туда-сюда – две тысячи баксов, да если слать, то не ниже полковника, а с ним обязательно двух генералов – куда без них! Неделю они там будут пить-гулять в пятизвездочном отеле – с понтом ищут, – это в какую ж копеечку влетит государству! И все равно не найдут: он пока что за пальмой отсидится, потом обратно вылезет. С тем они и вернутся, руками только разведут перед начальством.

– Государственный у тебя ум, Санечка! – рассмеялась Лера.

– А ты думала! – Он улыбнулся в ответ. – Ну что, развеселилась?