Последняя из рода Болейн - Карен Харпер Страница 6

— Бог да хранит тебя, любимая сестра моя Мария!

А она схватила его огромную руку, унизанную перстнями, прижала к своей щеке и прошептала так тихо, что слов не расслышал никто, кроме нее самой, ее царственного брата и тоненькой золотоволосой фрейлины, которая держала подбитый мехом плащ своей госпожи.

— Не забывайте своего обещания, господин мой, даже если пройдут многие годы, — просила Мария Тюдор своего брата Генриха.

Король ответил резко, сразу же отведя глаза в сторону и даже не замечая (как показалось юной Буллен) обращенного к нему печального лица сестры.

— Разумеется, я не забуду об этом, леди, — сказал он и отвернулся от нее.

Этими воспоминаниями Мария раньше очень гордилась: она воочию видела достославного Генриха, короля Англии, а ее отец переминался с ноги на ногу чуть поодаль, за ее спиной. Последние события заставили померкнуть память о былом. И все же их королева, румяная, с иссиня-черными кудрями, мужалась, несмотря ни на что.

— Увы, милые, супругу моему королю угодно, чтобы я была французской королевой, меня не должны окружать те, кто ослабляет влияние французских обычаев. Сейчас, — она положила изящные длинные пальцы на дрожащую руку леди Гилдфорд, — мы должны подчиниться. Возможно, король смягчится, когда увидит воочию, насколько предана Франции его королева, хотя в ее жилах и течет гордая кровь английских Тюдоров.

— Когда ваш дорогой брат и наш повелитель король узнает об этой жестокости, он, несомненно, выскажет Его величеству все напрямик, — с горячностью воскликнула никогда не терявшаяся Роза Дакр. — Я сама расскажу ему все как есть, едва мы вернемся в Англию, госпожа!

— Нам нужно сохранять спокойствие, Роза, а мой брат, конечно же, узнает об этой… об этом недоразумении прежде, чем ты ему расскажешь. Я молю Бога о том, чтобы он не забыл свое обещание всегда заботиться о своей преданной сестре. — Королева слабо улыбнулась, но Марии эта улыбка показалась ослепительной.

Королева заметила серьезное личико Марии, их глаза встретились.

— Его величество все же сделал одну маленькую уступку, мистрис ^[12] Буллейн, — он сказал, что не собирался отсылать тебя, ибо ты еще совсем юна, да и прислана ко двору отчасти для того, чтобы получить французское воспитание. Его величество сказал, что он вовсе не собирался высылать «la petite blonde Boullaine» ^[13].

Она протянула девочке руку, Мария просияла и под изумленными взорами остальных фрейлин подошла к королеве.

— Моя госпожа, я так счастлива, что мне разрешено остаться! — Она присела в реверансе, потом выпрямилась. — Жаль, что не могут остаться те, кто вам дороже, однако я приложу все силы к тому, чтобы вы не чувствовали себя одинокой.

Учтивый ответ понравился королеве и немного успокоил остальных, столпившихся вокруг своей госпожи, чтобы попрощаться с нею. На людях никаких душераздирающих прощальных сцен не будет, дабы не давать пищи придворным сплетням и злорадным смешкам, которые у французской знати вполне уживаются с изысканными и церемонными манерами. Пожитки Марии Буллен спешно распаковали, последовали долгие прощальные взгляды, реверансы, пожатия рук — и вот Мария впервые в жизни осталась с глазу на глаз с обожаемой Марией Тюдор, одинокой новой королевой Франции.

В следующие несколько месяцев после высылки фрейлин-англичанок они часто проводили время вместе, что королеве казалось совершенно естественным, а юной Марии — прекрасным и удивительным. Пиры, балы, маскарады следовали один за другим, хотя стареющий и недужный король Людовик редко наслаждался ими. К возрастающему удовольствию большинства придворных, которым иначе пришлось бы ограничить свои развлечения вследствие временного недуга короля, молодая королева с головой окунулась в водоворот дворцовых празднеств. Поблизости неизменно скользил тенью обворожительный, умный и красивый дофин ^[14] Франциск. В свои двадцать лет он по уму и наблюдательности не уступал зрелым и пожилым. Молодая королева нашла его весьма очаровательным и даже неотразимым, так показалось юной Марии Буллен. В глазах десятилетней девочки он весь излучал обаяние, притягивал и завораживал.

Чуткая юная англичанка, компаньонка королевы Франции, многое видела и подмечала, но мало в чем участвовала в силу своего возраста; свою же веселую госпожу она боготворила. Впрочем, королева, хотя и была почти все время окружена придворными, не чувствовала себя с ними вполне естественно. Казалось, что красавице королеве Мари хочется, чтобы время летело как можно быстрее.

Нередко, когда они оставались наедине, закрывшись в покоях королевы, Ее величество снова и снова вспоминала Англию, своего дорогого грубоватого брата Хала ^[15], каким он был еще до того, как вступил на престол, о замечательных и радушных людях, которые составляли двор Тюдоров.

— Мне кажется, госпожа, я всех их могу теперь перечислить без труда, — призналась Мария королеве однажды вечером, когда они с бокалами подогретого вина сидели за позолоченной шахматной доской, почти не уделяя ей внимания, — их беседа перескакивала с одного предмета на другой. — Мне кажется, что я знакома и с нашей королевой Екатериной, и с Его величеством, и даже с его главными приближенными — например с сэром Чарльзом Брэндоном, восхитительным герцогом Суффолком. — Мария Буллен рассмеялась своим нежным мелодичным смехом при мысли о том, как удивился бы отец, если бы она показала ему, что узнает всех важных придворных прежде, чем он успеет указать на них своими проворными руками. Вдруг она, растерявшись, оборвала смех: королева заметно побледнела и сжала в кулаке шахматную фигуру из позолоченной слоновой кости так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Чарльз Брэндон… восхитительный? Почему ты именуешь его так, Мария? — Голос прозвучал неуверенно, а не гневно, как опасалась Мария; в нем слышались удивление и страдание.

— Ничего особенного я не хотела этим сказать, Ваше величество. Это то слово, которое вы сами употребили, когда рассказывали о нем, и я лишь хотела…

— Я действительно сказала «восхитительный»? Ах, он такой и есть, ma petite ^[16]. — Королева тепло улыбнулась ей, но взор ее был затуманен, а мысли, казалось, блуждали где-то далеко.

И Мария сделала для себя открытие: королева и сейчас видит его мысленным взором.

— А что еще я говорила о самом близком и верном друге моего брата-короля? — спросила Ее величество, теперь уже шутливым тоном.