Последний Фронтир. Том 1. Путь Воина - Вероника Мелан Страница 6

— День добрый, путешественни…, — «к»? «Ца»? Начавший свою приветственную речь немолодой мужчина за стойкой не смог ее закончить, так как не понял, субъект какого пола перед ним находится. Кофта, широкие джинсы, короткая стрижка и рюкзак… Мужчина, женщина? — Простите, я лишь хотел пожелать доброго дня.

Белинда фыркнула. Сейчас он догадается, что она женщина, — голос не спрячешь, а говорить басом она не умела.

— Добрый. Нужен номер.

— Надолго?

В голове принялись роиться сомнения — насколько задержаться в Ринт-Круке, на день? Или на несколько?

— Пока на сутки. Там видно будет.

— Как скажете. Одноместный номер у нас стоит сорок три доллара — вам подойдет? В нем есть душевая, телевизор, полутороспальная кровать, фен и исправный кондиционер. Интернет и завтрак в стоимость не входят.

— Подойдет. А где здесь можно поесть?

Захваченные из дома бутерброды, уподобившись соседу, Лин сжевала, глядя в утыканное бусинами-каплями окно автобуса.

— Вы у нас впервые?

Вопросы Белинде мешали, как гвоздь в ботинке, — разжимать челюсти не хотелось, но пришлось.

— Впервые.

Не соврешь ведь, что повторно, если совсем ничего не знаешь?

— О, вы, наверное, приехали посмотреть достопримечательности? Если так, я дам вам карту пеших троп и несколько брошюр — они сориентируют вас в том, чем именно славен наш город.

— Благодарю.

— Могу я взглянуть на ваше удостоверение личности?

Ей хотелось сматериться — стоило подумать об этом раньше. Заказать где-нибудь фальшивый паспорт на чужое имя и использовать его для передвижений, но — Создатель-свидетель — она не думала, что уедет так скоро…

«Тогда не стоило пи. ть деньги…»

«Заткнись!»

Вечный спор Белинды-один и Белинды-два. Да, она много о чем не подумала заранее, и что теперь — повеситься на люстре в этом зачуханном холле?

Мужчина за стойкой, наблюдая за тем, как меняются выражения на лице посетительницы, пояснил:

— Я всего лишь взгляну — это для заполнения формы. Даже ксерокопировать не буду.

Черт, нужно было настоять на чужом имени. Соврать, что потеряла документы, что при себе ни паспорта, ни водительского удостоверения, но Лин вдруг почему-то сдулась. Растерялась, поняла, что чертовски устала и уже не способна ни на правдоподобную ложь, ни на то, чтобы предложить администратору взятку. Просто потянулась к рюкзаку и достала документы.

— Спасибо, мисс.

«Пожалуйста, говнюк. Теперь ты, а, значит, и все остальные, знаешь мое настоящее имя».

И, значит, задерживаться здесь точно нельзя. Завтра. Она уедет отсюда на рассвете, доберется до населенного пункта побольше, а там позаботится о том, чтобы заполучить поддельные документы.

Администратор неторопливо заполнял бумажную форму, а Лин в ожидании переминалась с ноги на ногу. И уже тогда, когда она была готова рыкнуть: «Ну, долго мне еще здесь стоять?», ей протянули обратно паспорт и ключ от номера.

— Ваша комната номер шесть, мисс Гейл.

— Спасибо.

— И вам. Чудесного денька в Ринт-Круке.

— Благодарю.

Дверь наружу выпустила ее с мелодичным звоном колокольчика, прикрепленного над дверью.

* * *

(Cody Crump — Burn)

Комнату Белинда невзлюбила с первого взгляда — узкую, полутемную, отделанную, как шлюшачий будуар, в бордовых и персиковых тонах.

В Ринт-Круке не нашлось дизайнера интерьеров? Конечно, не нашлось. Скорее всего, апартаменты обставляла по собственному вкусу жена или любовница администратора. А еще более вероятно — он сам.

— Тьфу.

И здесь ей предстояло коротать вечерние часы и ночь.

Похер. Всего одна ночь, а утром женщины по имени Белинда Гейл и след простынет. Тот самый след, который унюхает и по которому понесется, как поганая адская гончая, Джордан.

Или уже понесся.

Болела голова, настроение упрямо продолжало крениться к отметке «рвотно-болотное» — пришлось вывернуть рюкзак наизнанку, высыпать все его содержимое на покрытую шелковым и оттого скользким оранжевым покрывалом кровать и отыскать таблетки. Слишком жесткий блистер оцарапал палец; пластиковый стакан нашелся в ванной — Лин разжевала таблетку, запила ее глотком проточной воды и посмотрелась в зеркало.

Лучше бы не смотрелась: почти лысая голова, темные круги под глазами, затравленное и жестко-упрямое выражение лица — не женщина, а угрюмый звереныш-подросток, едва унесший ноги от своих же, норовящих его покусать дружков.

Ну и жизнь.

Комната на ночь, незнакомый город за окном; куда идти, чтобы купить продуктов? Полная неизвестность. Ей хотелось свернуться на кровати клубком, крепко-крепко обнять себя за колени, уснуть и проснуться где-нибудь еще — в чужом теле, в чужой жизни — там, где светло и солнечно. Где не нужно никуда бежать, где кто-то любит, где хорошо, где известность…

Но есть то, что есть.

Отвернувшись от зеркала с выражением отвращения на лице, Лин вернулась в комнату и присела рядом с кучей барахла, которую минуту назад извлекла из рюкзака. Сверху, прикрытая капроновым носком, лежала перетянутая тонкой резинкой, пачка денег — ее куш. Интересно, сколько здесь? Она вытащила ее из стола Килли, но не пересчитала купюры.

Носок в сторону, резинка на пол — зашелестели в пальцах мятые долларовые банкноты. Спустя какое-то время раздался облегченный и одновременно разочарованный вздох.

Сто сорок пять тысяч.

Много. И мало.

Много, потому что эту сумму она ни в жизнь не заработала бы сама. Мало, потому что ее хватит лишь на билеты, фальшивые документы, а после на то, чтобы какое-то время снимать или же купить простенькое жилье на окраине какого-нибудь города. Крохотную однокомнатную квартирку с сомнительными удобствами — комнатушку. И на еду.

И вновь — что есть, то есть. Выбирать не приходилось: вокруг не солнечная жизнь в теле какой-нибудь красавицы Элоизы Мидлтон, у которой изумительной красоты любящий мужчина, великолепный особняк в центре столицы и на счету миллионы. Она — Белинда, вокруг сраная бордовая комната, в запасе сто сорок пять штук, а желудок сводит от голода. И не свернешься клубком, чтобы отдохнуть, потому что, если свернешься, заколебет или желудок, или собственная голова — неизвестно, что хуже. И пока упомянутая недобрым словом «херня» не включилась, Лин быстро запихала вещи обратно в рюкзак, бросила сверху деньги — помедлила, зачем-то вытащила из пачки тысячу долларов, долго мозговала, куда ее припрятать, затем, осененная идеей, сунула за плоский экран приделанного к стене телевизора. Осталась довольна — деньги крепко сидели за крепежным механизмом.