Тайна черного янтаря - Филлис Уитни Страница 6

Кроме них, в комнате находилась одна женщина, но она молчала.

Комната была огромной, с высоким потолком, ее ярко освещала хрустальная люстра и несколько ламп европейского дизайна, расставленных на столах. Вдоль стен стояли турецкие диваны, заваленные горами пестрых шелковых подушек. В разных местах комнаты стояли маленькие столики, отделанные перламутром и украшенные мозаиками из изразцов или различных сортов редкого дерева. Пол устилали дорогие пушистые ковры. Они лежали один на другом, отчего казались еще богаче и теплее. На этих коврах стояли на коленях несколько мужчин в латаных-перелатаных одеждах, таких же поношенных и мешковатых, как и костюм Ахмета. Они разложили свои товары перед стоящим на небольшом возвышении диваном. На нем, как на троне, обозревая всю комнату, восседала Сильвана Эрим.

Она была в темно-красном шерстяном платье с вышивкой, которое плотно облегало плавные линии ее тела. Из-под края длинного платья, достигающего пола, выглядывали уютные турецкие шлепанцы с красными помпонами на носках. Однако гостья обратила внимание прежде всего на ее лицо. По мнению Трейси, миссис Эрим относилась к тому типу женщин, красота которых по-настоящему расцветала, когда им переваливало за сорок. Сейчас у Сильваны Эрим была как раз пора наивысшего расцвета. Под ярким светом люстры ее белокурые волосы отсвечивали золотом, и в них не белело ни единой седой нити. Волосы были зачесаны назад, оставляя открытым гладкий, широкий лоб. Из-под густых ресниц смотрели глубоко посаженные, блестящие, невероятной голубизны глаза. Сильвана Эрим сидела неподвижно, слегка расслабившись, с поразительным хладнокровием в самом эпицентре шума, и, казалось, испускала ауру спокойной уверенности. Восточный базар, бушевавший вокруг нее, абсолютно ее не волновал. Стоящие на коленях крестьяне призывали ее обратить внимание на шарфы, разложенные на полу, горы вышитых сумок, медные подносы, энергично расхваливая все товары. Но Сильвана Эрим и бровью не повела.

Заметив Трейси, она поманила ее рукой. Жест этот был плавным и величественным, как у королевы.

– А… Мисс Хаббард? Добрый вечер. Пожалуйста, присядьте рядом со мной. Извините, что я принимаю вас посреди этого маленького базара, но он скоро закончится. Ахмет-эффенди, пожалуйста…

Тотчас из-за спин стоящих на коленях крестьян явился усатый дворецкий и стал слушать то, что ему говорила по-турецки миссис Эрим. Ни в позе, ни в выражении его лица не было никакой робости и раболепства.

Трейси села на низкий диван рядом с хозяйкой дома. Нарсэл Эрим улыбнулась ей какой-то загадочной и неуверенной улыбкой и отошла.

– Простите меня, – извинилась миссис Эрим, – вам придется немного подождать, я только закончу это маленькое дело.

Сильвана стала обсуждать с торговцами качество то одного предмета, то другого, с одинаковым спокойствием хваля их достоинства и указывая на их недостатки. Торговцы начинали собирать отвергнутые товары.

Как только они ушли, миссис Эрим взяла с соседнего столика элегантный стеклянный пузырек и протянула его Трейси.

– Одеколон для рук, – объяснила она. – Воспользуйтесь им. Таков принятый турецкий обычай.

Трейси побрызгала одеколоном руки, и к аромату, царившему в комнате, прибавился новый запах. Он был очень приятным, но все время как бы ускользал.

– Нравится? – поинтересовалась миссис Эрим. – Это в основе розовое масло, но с моими собственными маленькими добавлениями. Я сама выделила этот запах. Это так, небольшое развлечение, которое позволяет мне коротать время.

Трейси пробормотала какие-то похвалы аромату и обнаружила, что уже немного побаивается эту явно незаурядную женщину. Миссис Эрим выбрала из горы отобранных ею вещей желтый шарф и развернула его со слегка презрительной гримасой.

– Хорошенькая вещица, но материал, да и работа никуда не годятся. Я прикладываю немало усилий, чтобы возродить в деревне ткачество, каким оно было в старину. Но мы позабыли искусство предков, и теперь нам предстоит пройти долгий путь его возрождения. Зато изделия из меди и латуни у нас получаются блестяще. Для них я всегда смогу найти покупателей за границей. К сожалению, шелковые изделия оставляют желать лучшего и пока не вызывают в Америке особого интереса.

– Так вы покупаете их не для себя? – удивилась Трейси.

Миссис Эрим взмахнула рукой.

– Нет, нет… их делают для продажи за границу крестьяне из соседней деревни, в которой я пытаюсь возродить старинные ремесла. Крестьяне знают, что я хочу помочь им и что я могу найти покупателей для некоторых их товаров за границей. Торговля напрямую позволяет экономить деньги, которые пришлось бы отдавать стамбульскому посреднику. Для меня это не бизнес, а просто небольшой подарок стране, которая приютила меня. Однако я пригласила вас сюда не для того, чтобы обсуждать свои ничтожные усилия по возрождению старинных турецких ремесел. Bien ^[5]… а вот и ваш чай. Можно освежиться по ходу разговора.

Ахмет внес латунный поднос с маленьким самоваром и двумя стаканами на элегантных фарфоровых блюдцах. На подносе стояло, кроме того, большое блюдо с ломтиками лимонов и тарелка с крошечными пирожными. Без тени улыбки, чуть ли не угрюмо, Ахмет взял с полки в верхней части самовара маленький чайничек и подставил его под краник самовара. Когда вода, нагретая в трубке углем, находящимся внутри, залила листья чая, дворецкий поставил его обратно на полочку, чтобы он не охладился, пока будет завариваться, и подал Трейси маленькую тарелочку с салфеткой. После этого миссис Эрим жестом отпустила его. Ахмет-эффенди повиновался приказу госпожи, но при этом бросил на нее такой сердитый взгляд, будто хотел остаться. Когда за ним закрылась дверь, Сильвана Эрим вздохнула.

– Характер Ахмета-эффенди с годами не улучшается, и, по-моему, тут уже ничего нельзя сделать. Он служил моему мужу и очень предан нашей семье. Временами с ним приходится нелегко, но он хорошо изучил всех нас, знает наши желания и нужды и верен всем, кто носит фамилию Эрим. А теперь вы должны рассказать мне о себе, мисс Хаббард, и о том, зачем приехали сюда.

Пока Трейси пыталась как можно понятнее объяснить цель своего приезда, миссис Эрим разлила заварившийся чай в небольшие стаканчики и протянула тарелку с пирожными. Когда Трейси закончила рассказ, она задумчиво кивнула.

– Боюсь, ваш мистер Хорнрайт поступил не очень правильно и разумно. Извините меня за прямоту, но вы молоды и не обладаете опытом, необходимым для такой ответственной и сложной работы. Едва ли вы в состоянии оказать мистеру Рэдберну большую помощь. Разве я не права?

– Я и не надеюсь оказать ему большую помощь в работе над книгой, – откровенно призналась Трейси. – Мистер Хорнрайт рассчитывал, что я могу разобрать собранный мистером Рэдберном материал, определить, на какой стадии подготовки к сдаче в печать находится книга и что еще осталось сделать. В случае необходимости я должна рассортировать материалы рукописи и разложить их по отдельным папкам. По-моему, в данный момент наведение порядка было бы самой большой помощью мистеру Рэдберну.